Для этого требуется время, это не дело одного дня, и то, что я здесь говорю, не есть критика времени, но лишь характеристика: она должна пробудить в человеческой душе то, что должно быть импульсом к поступку, мышлению, чувству и воле. Это не жалоба, это высказывание о том, что должно совершиться. Вот почему не следует это рассматривать как упрёк, если говорят, что люди в последние десятилетия, — в которые особенно интенсивно выстраивалось общее, глобальное земное тело, — упустили возможность создать для этого единого земного тела, геоглобального тела, единую земную Душу, геоглобальную Душу. Эта геоглобальная, земная Душа могла быть обретена только в том случае, если бы людям дали понять, что в духовном отношении люди едины, как в физическом отношении едино Солнце; такое понимание должно будет распространяться среди людей благодаря антропсофски ориентированной духовной науке.
Однако до сих пор это упускали из вида. И в настоящее, катастрофическое время мы самым ужасающим образом переживаем то, что никогда ещё не происходило в истории развития человечества, которую можно исследовать по документам, переживаем, что человечество оказалось в тупике, в настоящем тупике. И в наиболее существенном оно выйдет из этого тупика только тогда, когда решится присоединить к физической культуре, которой человечество так гордится, настоящую духовную культуру Земной души, — как для нашего времени, так и для ближайшего будущего этой физической культуры.
Стремлению дать Земле новую духовность может противодействовать то, захотят ли люди при всех обстоятельствах считаться с истиной. Сейчас человечество переживает страшную катастрофу. И если человечество не решится усвоить имеющуюся здесь в виду новую духовность, тогда в течение нового периода, — может быть очень короткого периода, — эта катастрофа повторится снова. Теми средствами, которые уже были известны человечеству, перед тем, как разразилась эта катастрофа, ни саму эту катастрофу, ни все её последствия, никогда не удастся исцелить. Кто ещё верит в такое исцеление, тот не мыслит в духе земной эволюции человечества. Это катастрофическое время продлится столько, — даже если оно в середине будет на насколько лет немного сглажено, — пока человечество не станет интерпретировать его единственно правильным образом, а именно, как знамение того, что люди должны обращаться к духу, который должен проникнуть в чисто физическую жизнь. Для многих сегодня эта истина горька и неприятна, но это истина.
Спросим себя, что же вплоть до сегодняшнего дня, вопреки всё более интенсивно выступающей в течение трёх–четырёх столетий чисто материальной земной культуре, ещё поддерживало связь с духовным миром? Кто имеет опыт в этой области, знает, что связь с духовным миром поддерживалась лишь благодаря отдельным, хотя и весомым для человечества фактам. Один человек, который был в последние годы значительным руководителем мало результативного «Общества этической культуры», сказал мне однажды следующее. Он долго раздумывал над тем, как же могло случиться, что в наше просвещённое время, когда человечество знало о том, что благо, спасение, может состоять только в понимании материального мира, — как же стало возможным, что в это просвещённое время всё ещё существуют церковь: церковь, наряду с различными государствами. Этот «лозунг», в котором, по его мнению, выражалась глубокая тайна, он облёк в следующие слова: государство управляет жизнью, церковь управляет смертью. И поскольку люди ещё не отвыкли думать о смерти, как о чём–то ужасном, власть церкви состоит в том, чтобы управлять смертью. — Это чисто материалистический образ мыслей; ведь этот человек хотел, тем самым, выразить следующее: если бы люди, наконец, отвыкли рассматривать смерть как нечто значительное, вторгающееся в человеческую жизнь, если бы они научились подходить к смерти подобно животному, то и церковь потеряла бы свою власть.
Само собой разумеется, что подобное высказывание есть полный вздор, бессмыслица, причём прямо–таки блестящая бессмыслица; однако, если рассматривать духовную жизнь современности, это высказывание не вполне безосновательно. Современности приходится порой прибегать к бессмыслице, чтобы понять самое себя, чтобы выразить то, что она представляет собой в духовном отношении. В будущем в качестве особой характерной черты нашего времени будут указывать на то, что весьма одухотворённые, мыслящие люди современности были вынуждены прибегать к бессмысленным высказываниям, если пытались как можно точнее выразить характер современности, то есть переходное время от 19 к 20 столетию. Однако в этой бессмыслице была доля правды, именной той правды, что для многочисленных людей современности единственным мостом, связывающим с духовным миром было то, что эти люди в некотором отношении или испытывали страх смерти, или не могли вынести мысли, что когда их любимый человек умирает, уходит, он нём приходится думать как о несуществующем, как о пребывающем в ничто. Конечно, не следовало бы недооценивать того, что эта мысль всё ещё является достаточно значительной, что она всё ещё вызывает глубокую заинтересованность в человеческой душе. Но, увы, к настоящей связи с духовным миром не могут привести, ни страх, ни иные ощущения по отношению к смерти. К такой связи может привести настоящее, истинное познание духовного мира, может привести понимание действительности духовного мира. А такое понимание действительности духовного мира сегодня возможно не иначе, как благодаря добавлению к естественнонаучным представлениям представлений духовнонаучных.