Но, как вы уже знаете, в развитии миров имеются и другие существа, интерес которых состоит в том, чтобы свести человека с пути: это существа ариманические и люциферические. То, о чем я только что говорил, заложено в божественном развитии человека. В сущности, человек должен был бы, если бы он был предоставлен его собственной природе, прийти к созерцанию того, что развивает Ангел в его астральном теле. Однако люциферическое развитие стремится к тому, чтобы оттеснить человека от прозрения работы Иерархии Ангелов. И эти люциферические существа, чтобы оттеснить человека, действуют следующим образом: они делают это так, что препятствуют свободной воле человека. Они стараются затемнить для человека практику его свободной воли, делая его, правда, добрым существом. — Люцифер, с точки зрения, которой я касаюсь теперь, стремится именно к добру, к духовности для человека, но он хочет сделать его автоматичным, лишенным свободной воли. Это должно, в известной степени, автоматически принести человеку ясновидение, согласно добрым принципам. Но люциферические существа хотят отнять у человека его свободную волю, возможность ко злу. Они хотят сделать его таким, чтобы, хотя и из духа, он поступал бы, как духовное отражение: то есть, без свободной воли. Они хотят сделать его автоматичным, эти люциферические существа.
Это связано с весьма определенными тайнами развития. Люциферические существа — это, как вы знаете, существа, остановившиеся на других ступенях развития, которые вносят нечто чужеродное в нормальное развитие. Эти люциферические существа в высшей степени заинтересованы в том, чтобы завладеть человеком так, чтобы он не пришел к свободной воле, так как и сами они не достигли свободной воли. Ведь свободная воля может быть завоевана только на Земле, а они не хотят иметь ничего общего с Землей, они хотят лишь (древнего) сатурнического, (древнего) солнечного и (древнего) лунного развития, хотят остановиться на этом и не иметь ничего общего с земным развитием. Они, эти люциферические существа, в известной степени ненавидят свободную волю человека. Они действуют высоко духовно, но они действуют автоматически, — это необычайно важно, — и они хотят поднять человека до своей высоты, до своей духовной высоты. Они хотят сделать его автоматичным, — духовным, но автоматичным. Таким образом, с одной стороны, может появиться опасность, что человек, если он слишком рано, до того, как начнет полностью функционировать его душа сознательная, сделается духовно автоматически действующим существом, проспит то откровение, которое должно наступить и которое я вам только что охарактеризовал.
Но также и ариманические существа противодействуют этому откровению. Они не стремятся к тому, чтобы сделать человека особенно духовным, но они стремятся к тому, чтобы умертвить в человеке сознание его духовности. Они стремятся к тому, чтобы привить человеку воззрение, что он является, в сущности, всего лишь развитым до совершенства животным. В самом деле, именно Ариман является великим учителем материалистического дарвинизма. Ариман также является учителем всей технической и практической деятельности в земном развитии. Она не хочет признавать ничего, кроме внешней чувственной человеческой жизни. Она стремится иметь лишь развитую технику, чтобы человек рафинированным образом удовлетворял те же потребности в еде и питье и другие потребности, которые удовлетворяют и животные. Умертвить, затемнить в человеке сознание того, что он — отражение Божества, — вот к чему стремятся в наше время ариманические духи относительно души сознательной, используя всевозможные рафинированные научные средства.
В более ранние эпохи ариманическим духам не было бы никакой пользы в том, чтобы затемнить истину для человека посредством теорий. Почему? Еще во время греко–латинской эпохи, в еще более ранних эпохах, в которых человек еще обладал атавистическим ясновидением, образами, было совершенно все равно, как человек думал. У него были его образы (образное восприятие). Посредством своих образов он видел в духовных мирах. То, что Ариман внушил бы ему относительно его связи с животным, не имело бы никакого значения для его образа жизни. Мышление стало сильным, — можно было бы сказать, сильным в своем бессилии, — лишь в нашей пятой послеатлантической эпохе, начиная с XV столетия. Лишь с этого времени мышление стало пригодным к тому, чтобы ввести душу сознательную в духовную область, но вместе с тем и к тому, чтобы воспрепятствовать ей войти в духовный мир. Только теперь мы переживаем время, в котором научная теория сознательно похищает у человека его Божественность и опыты о Божественном. И это возможно только в эпоху души сознательной. Поэтому ариманические существа стремятся к распространению среди людей таких учений, которые затемняют божественное происхождение человека.