— Я — «триста первый», встретил «литовцев» и наших, — раздалось в эфире. — Всё в порядке, выдвигаюсь обратно.
— «Триста четвёртый» на связи, — достав рацию, отозвался капитан.
— У нас тоже всё в полном порядке. Ждём вас.
— Володя, глянь — похоже, ордынцы уже подошли к берегу реки, — указывая на возникший над лесом столб дыма, произнёс я.
— Так, а это уже опасно, — Коваль вскинул бинокль. — Думаю, с километр, какой, будет.
— Сейчас уточним у местных, — решил я. — Илларион! Подумай, что может гореть на нашем берегу реки ниже по течению?
— Похоже, и до усадьбы боярина Морозова степняки добрались, — присмотревшись к пожару, ответил староста. — Отсель дотуда всего-то верста будет, не более.
— Вот, чёрт, как бы ордынцы к нам не пожаловали, — озабоченным тоном произнёс капитан, склоняясь к люку. — Филин, возьми-ка на прицел воон тот лесочек, что выходит к самому берегу.
— Илларион, пока мы здесь, поймайте татарских коней, сколько сумеете, — подумав, приказал я крестьянину. — Да, а почему вы сами пришли к реке без лошадей?
— Наш табун остался по ту сторону леса, на выселках, — махнул рукой в неопределённом направлении староста. — Мальчонка прискакал, сказал, что орда нагрянула, да полонила всех наших коней. Едва он один из всех пастухов вырвался.
Всё окончательно встало на свои места. Вероятно, слухи о приближении ордынцев достигли деревушки Зарубино заранее, но до последнего момента никто в них не верил. Надеялись на наше родное, русское «авось». А когда страшные татары появились буквально на пороге, народ всполошился, похватал свои семьи, и дал дёру. Хорошо, хоть додумались бежать лесом, а не напрямик, по дороге. В этом случае мы вполне могли проехать по месту бойни, когда торопились к переправе.
Внезапно мой слух уловил отдалённое стрекотание пулемёта, а затем последовало несколько единичных винтовочных выстрелов. Судя по звуку, стреляли из СВДС, которой был вооружён наш снайпер, Юра Вонг.
Услышав выстрелы, работавшие в поте лица крестьяне замерли, с озадаченным видом осматриваясь вокруг. Илларион вопросительно посмотрел на нас, явно задавая немой вопрос: у нас проблемы, боярин?
Как раз в этот момент возвратился обратно паром, идеально подойдя прямо к причалу. Похоже, тутошним мужикам следовало поторапливаться с погрузкой и отправкой второй партии баб и ребятишек.
— Всё в порядке, Илларион, ловите лошадей, и отправляйте семьи, — махнув рукой, произнёс я. — Володя, запроси Колдуна насчёт стрельбы.
— Я — «триста первый», сразу за перекрёстком уничтожил ордынский разъезд, — словно услышав мои слова, на связь вышел Стрельцов. — Ориентировочное время нашего прибытия — двадцать минут, приём.
— Понял, тебя, «триста первый», — отозвался Владимир. — У нас всё в порядке, ждём тебя.
Обременённая трофейным табуном колонна «литовцев» появилась тогда, когда паром с крестьянскими семьями причалил к противоположному берегу. Увидев появление чужих ратников, десяток землепашцев сбились в кучу, и изготовились к бою. Пришлось крикнуть старосте Иллариону, что это свои, и метать в них стрелы не рекомендуется. Ибо дружинники шутки не поймут, и запросто могут всей толпой стрельнуть в ответ. Не все же на свете такие добрые люди, как наш боярин Стрельцов. Тем не менее, мужики не рискнули отходить далеко от кучи доспехов и прочего железа, которое они навьючивали на дюжину пойманных лошадей. Остальные татарские кони продолжали игнорировать все попытки их изловить, и до появления трофейного табуна свободно паслись на обширном поле. Забегая вперёд, скажу, что
«литовцы» очень быстро нашли способ пополнить табун, попросту заарканив наиболее упрямых жеребцов, и притащив их к основной массе коней.
Совершенно внезапно башня нашего «триста четвёртого» бронетранспортёра пришла в движение, довернув на какие-нибудь, наверное, пять градусов. Даже не предупредив нас, старший лейтенант Кравченко открыл огонь из башенного ПКТ. Мы сразу же ссыпались с брони, и, вскинув автоматы, взяли на прицел прибрежный кустарник.
Затем, почти одновременно, поднесли к глазам бинокли.
— «Шварц», в чём дело? По кому ведёте огонь? — озабоченным голосом запросил по рации майор. — «Шварц», приём.
— «Колдун», это я подстрелил в кустарнике вражеского разведчика, — ответил на запрос сидевший в кресле наводчика Кравченко. — Гарантирую, что попал, приём.
— Понял тебя, «Филин», — более спокойным тоном произнёс наш командир. — Сейчас пошлю десятника Касьяна — пусть они проверят