— Этот господин, — спросила она, — приехал из Лиона и привёз материи, которые вы хотите мне показать?
— Да, сударыня, — сказал мнимый Леклер, отвешивая почтительный поклон.
— Отлично. Кладите их сюда на стол.
— У нас есть также чудные кружева из Англии и превосходные индийские ткани, — заметил Лербур.
И на зелёном диване он разложил великолепные кружева ручной работы, которые вызвали изумление Гортензии и мадам Мюрат. Жозефина более интересовалась материями, которые ей показывал Сан-Режан, и перебирала тонкой белой рукой шёлковые лионские ткани.
— Эта отрасль промышленности, вероятно, нуждается в покровительстве? — спросила она.
— Да, сударыня, — тихо отвечал Сан-Режан. — Город ещё не оправился после репрессий 93-го года. Кроме того, явился гениальный человек, по имени Жакар, который изобрёл станок, исполняющий с удивительной точностью работу человека. Промышленность Лиона оживёт, если её поддержать. Достаточно первому консулу ввести в моду шёлковые одежды, чтобы фабрики заработали по-прежнему.
— Вы очень толково объясняете. Нужно, чтобы Бонапарт мог слышать вас сам. Я узнаю, можно ли это...
Она поднялась и вышла из гостиной. Эмилия, занятая с Гортензией и женой Мюрата, едва могла следить за беседой мнимого Леклера. Но Лербур отлично понял, куда клонилось дело. Он быстро мигнул своему другу.
— Послушайте. Если первому консулу понравится ваша мысль, не забывайте меня...
— Будьте покойны. Мы не затем сюда пришли, чтобы уходить с пустыми руками.
— Я беру этот волан и эту шаль, — сказала m-me Мюрат. — Рисунок, действительно, великолепный.
— Оставьте это платье из английских кружев для моей матери.
— Первый консул желает вас видеть, — сказала возвратившаяся Жозефина. — Оставайтесь здесь, а г-н Лербур с супругой пусть унесут ткани. Меньше соблазна для моей свояченицы...
Молодая женщина и её муж поклонились. Лербур забрал в одну связку все свои материи и кружева. Эмилия с удивлением взглянула на Сан-Режана. Он был так же спокоен, как в магазине «Bonnet Bleu» и, казалось, находил совершенно естественной такую внезапную благосклонность. К её изумлению примешивалась и доля страха. Инстинкт говорил ей, что она вступила на очень опасную почву.
Её муж уже собрался ехать. Она сделала реверанс Жозефине. Сан-Режан успел бросить на неё полный нежности взор, доказывавший, что у него нет от неё секретов. Он обернулся к Лербуру и сказал ему, очевидно, чтобы сохранить за собой вид делового коммерсанта.
— Мы ещё поговорим с вами завтра утром в магазине.
И он остался один с Жозефиной. Гортензия и m-me Мюрат, словно по приказу, исчезли в одну минуту. Жена первого консула села в кресло и с улыбкой спросила молодого человека:
— Вы г-н Сан-Режан?
— Да, сударыня, — отвечал с поклоном роялистский посланец.
— Г-н Лербур не догадывается о том, кто вы такой?
— Совершенно. Мне казалось, что будет лучше оставить его в полном неведении относительно моих намерений?
— Верно. Эта Лербур отлично справилась со своим поручением. Она очень ловка. Я её очень люблю. Но вы должны были явиться сюда сегодня вечером вместе с другими. Где же ваши спутники?
— Гид де Невилль и Кадудаль ждут на углу, около «Нантской» гостиницы, пока к ним не подойдёт человек, который махнёт белым платком и скажет только одно слово: «Людовик»!
— Я сейчас прикажу послать за ними и предупрежу генерала. Подождите здесь.
Прислонившись к камину, Сан-Режан прислушивался к тишине дворца, стараясь уловить какой-нибудь звук. Но слышен был только отдалённый стук экипажей и размеренный шаг часового, расхаживавшего по внутреннему двору.
Прошло около четверти часа. Но Сан-Режан был спокоен как за себя, так и за своих спутников. Все сообщения, которые должны были рекомендовать его Жозефине, были, очевидно, ей переданы точно. Сильное влияние в пользу принцев, которое замечалось вокруг первого консула, действительно существовало, и Жозефина, без сомнения, им покровительствовала. Окажется ли Бонапарт склонным к восстановлению короля? Что будет вернее — расчёт ли Невилля, или сомнения Кадудаля? Затем подвижное воображение Сан-Режана направилось в другую сторону — к образу Эмилии. Ему казалось, что он ещё чувствует тёплое пожатие её руки, которым они обменялись в карете. Увлечённый своими мечтами влюблённого, Сан-Режан забыл, где он, зачем он сюда пришёл и кого ему предстояло сейчас увидеть. Вдруг дверь отворилась и в сопровождении офицера появились Жорж и Гид де Невилль. Пожав с улыбкой руку Сан-Режана, они встали возле него.
— Я обязан, граждане, удостовериться, — официальным тоном сказал офицер, — что при вас нет никакого оружия.