— О, нет, нет! Только не теперь, в другой раз... умоляю вас...
— А если раньше схватят или убьют?
С криком боли она бросилась опять в его объятия. Он мог теперь убедиться, насколько она его любила. Она уже не колебалась, когда ей приходилось выбирать между счастьем своим и счастьем любовника. Радость охватила Сан-Режана. И, успокаивая Эмилию, он говорил:
— Не бойтесь за меня. Я здесь в полной безопасности. Вы можете опять прийти сюда, чтобы оценить мою преданность. Я хочу быть вашим послушным рабом. Вы можете вознаградить меня, когда вам будет угодно.
За благоразумие она подарила ему долгий поцелуй. Бледные, как бы в экстазе, они, не отводя глаз, смотрели друг на друга.
— Вы даёте мне такую награду, которая заставляет вас торжествовать надо мной, — со вздохом сказал молодой человек и, быстро проведя рукой по лбу, продолжал. — Скажите, Эмилия, каким образом вы пришли сюда? Не заметили вы ничего подозрительного около этого дома? За вами никто не следил?
— Кто же мог за мной следить? Мой муж ни о чём не догадывается, а я пришла к модистке. Извозчик, который меня привёз сюда, дожидается у ворот. Я повезу с собой шляпу. Как нарочно, её нужно будет кое-где поправить, и через два дня я сама привезу её опять.
— Через два дня! — радостно вскричал Сан-Режан.
— Я останусь здесь дольше, и чтобы мой визит не показался очень продолжительным тем, кто вздумал бы следить за мной, я приду сюда пешком, как бы совершая прогулку. Теперь я знаю, куда идти, и всё это будет очень просто...
— О, Эмилия! Вы так самоотверженны!
— Так неблагоразумна! Но что это была бы за жизнь, если б мы хоть капельку не были неблагоразумны? Такое безрадостное существование не стоило бы и влачить. Ну, а теперь расстанемся до скорого свидания.
И в тиши маленькой комнатки они поцеловались ещё раз. Сан-Режан стукнул о замаскированную дверь. Через минуту она открылась, и Виргиния, не промолвив ни слова, увела мадам Лербур.
Последняя отыскала на улице свой экипаж и велела извозчику, дремавшему на козлах, везти себя в Пале-Рояль, к тому самому месту, где она наняла его.
Браконно, стоявший на другой стороне улицы и как будто рассматривавший крышу дома, старался не упустить ни одного слова, ни одного жеста Эмилии. Он видел, что она вышла совершенно спокойно, держа в руках картонку со шляпой. Для всякого другого было бы очевидно, что молодая женщина была здесь по самому обыкновенному для женщины делу. Но Браконно, потеряв из виду Сан-Режана, решил, что все передвижения молодой женщины непременно должны быть продиктованы тем, чтобы искать сближения с её любовником. Он понимал, что в этом посещении улицы Дракона был замешан Сан-Режан и что с этого времени необходимо установить наблюдение за этим домом на улице Дракона и за самой Виргинией Грандо.
Прежде всего следовало разузнать всё об аптекаре, жившем на первом этаже. Было девяносто шансов из ста, что это окажется ненужным. Но сыщик знал, что он имеет дело с противником весьма серьёзным и чрезвычайно ловким, и потому он не хотел пренебрегать ничем.
Он вошёл в аптеку и принялся изучать аптекаря, который вышел к нему. То был невысокого роста человек лет пятидесяти, лысый, грязный и, видимо, болезненный. Браконно потребовал унцию александрийского листа. Аптекарь улыбнулся и важным тоном сказал:
— Слабительное — прекрасное предохранительное средство во все времена года, особенно весною... Александрийский лист сильное средство и оно действует гораздо лучше, чем, например, ревень.
Пока он отвешивал листья в небольшой бумажный картуз, Браконно с беспечным видом мерил глазами стены, рассчитывал про себя толщину стен, успел бросить взгляд в аптечную лабораторию, которая выходила во двор и была очень скудно освещена.
— Мышей у вас не водится? — спросил он аптекаря.
— Ну, извините. Они просто измучили нас, меня и жену.
— А, вы женаты? А где же вы живёте?
— На третьем этаже у нас три комнаты, окнами на улицу. Это почти мансарды, но очень удобные. На этом этаже живёт только матрасник, дядя Жюль, а внизу гражданка Грандо. Но мыши...
— А, гражданка Грандо! Это модистка со второго этажа? Красивая особа, у которой есть любовник, красивый смуглый и ловкий малый... Он вернулся из поездки дня два тому назад...
При этих словах на лице аптекаря появилось выражение крайнего изумления.
— Гражданка Грандо красивая особа. Гражданка Грандо и любовник! Вы шутите, гражданин... Или, может быть, вы путаете её с одной из её мастериц. Там есть две-три смазливые девчонки, у которых, возможно, нет недостатка в поклонниках. Но никогда, положительно никогда не осмелились бы они привести сюда своих любовников. Госпожа Грандо немедленно вышвырнула бы их за дверь!