Все вокруг молчали, а Самилия, не взглянув на братьев, повернулась спиной к обеим армиям и уехала. Одна. Оставив позади себя свою жизнь. Коуаме и Санго Керим уже готовы были броситься ей вслед, но их остановил какой-то странный крик. Он донесся из рядов армии Коуаме. Крик громкий, хриплый. Словно пришедший из давних веков.
– Сукин сын, наконец-то я нашел тебя! Пусть твое имя навсегда станет символом бесчисленных трупов.
Все оглянулись, пытаясь понять, откуда прозвучал этот голос и к кому он обращается. Они смотрели во все стороны. Но прежде чем они успели понять, кто это сказал, прозвучал громкий воинственный клич, и все увидели, как из рядов стремительно вышел Аркалас. Это он, безумный воин, изрыгал такие ругательства. Да, это был он, но никто сначала не узнал его голоса, ведь он так долго хранил молчание. Бандиагара в это время стоял рядом с Санго Керимом. Аркалас успел разглядеть его. Прошло немало времени с того кровавого дня, когда под действием колдовства Бандиагары он перерезал всех своих воинов. Теперь вдруг в его воспаленном мозгу все всплыло снова. И тогда он заговорил. А через секунду бросился к своему врагу. И прежде чем кто-либо успел помешать ему, спрыгнул с лошади и вцепился, словно прожорливая летучая мышь, в лицо Бандиагары. С яростью гиены он стал его грызть. В клочья рвать всеми своими зубами. Нос. Щеки. Все.
Паника охватила всех воинов. Аркалас втянул в битву обе армии. И началось новое побоище. Коуаме и Санго Керим уже не могли броситься за Самилией. Десятки воинов столпились вокруг них, и им пришлось вступить в сражение. Окруженные со всех сторон, они уже не могли уклониться от челюстей войны. А Самилия не спеша скрылась за последним холмом.
Битва длилась весь день. Когда наконец армии разошлись, Санго Керим и Коуаме словно одичали от усталости и были покрыты кровью. Никто в эту ночь не уснул. Ни в городе, ни в палатках номадов. Ужасные вопли беспрерывно звучали в темноте. Это кричал изувеченный Бандиагара. Там, посреди долины, он все еще цеплялся за жизнь. Аркалас склонился над ним. Он вытащил его из всеобщей свалки, чтобы потом завершить пытку, и теперь, когда долина опустела, вернулся, как собака за остатками своей добычи. Их не видели, но все слышали душераздирающие вопли Бандиагары и плотоядный смех его палача. Аркалас продолжал его кромсать, выдирая из него клок за клоком. Тело Бандиагары превратилось в сплошную изжеванную рану, оно было залито слезами. Тысячу раз несчастный умолял убить его, и тысячу раз Аркалас с громким хохотом вонзал в него свои зубы.
На рассвете Бандиагара наконец умер. От него осталась куча кровоточащего мяса, в которой нельзя было различить человека, ее Аркалас оставил на съедение насекомым. А зубы его после того дня навсегда остались красными. В память о его кровавой мести.