Емельян Иванович потихоньку отворил фанерную дверь и вошел в комнату.
На старом ситцевом диване, сверстнике покойного елисаветградского комода, лежал горбатый Самсончик, с тенистыми синими глазами. Его шея была так тонка в воротнике рубашки, что Емельян Иванович, невольно смутившись, закашлял, как бы давая понять, что он только на вид такой здоровый, а по-настоящему в нем притаилась хворь. Но Самсончика не так легко было провести. Он по частям оглядел гостя и задумчиво произнес:
— Вы замечательно сильный, я думаю. Как поживаете?
Емельян Иванович снова кашлянул.
— Горло, — ответил он, — что-то вот. Был я вчера в пивной, ну, вышел оттуда и спел на улице пустяк, частушку одну, а между прочим произошло охлажденье мотора. Кроме того, еще разговор один был. В милицию даже меня водили.
— А какой разговор? На какую тему? — полюбопытствовал Самсончик и даже привстал от интереса. — Но почему же вы стоите? Сядьте, пожалуйста. Я очень рад. Я вас давно знаю по слухам. Я всех знаю в этой квартире. Но я, конечно, неизвестен. Все время лежу, кому это интересно? Сядьте вот тут.
Емельян Иванович сомнительно оглядел венский стул, потрогал его и ответил:
— Не беспокойтесь, я лучше на коврике.
— Так как же было в пивной, вы сказали? — напомнил Самсончик.
— Выхожу это я из пивной, — медленно начал Емельян Иванович, сев на коврик, — и такая у меня легкость вдруг появилась, что я вам объяснить не могу. Захотелось мне идти беззаботно вперед, прямо в никуда, и вдруг на дороге стоит гражданин и мне препятствует.
— Нарочно стоит, — перебил Самсончик, — или, может быть, он просто думал?
— Уж не знаю, думал он или нет, но он стоял на дороге. Я подошел и только что взял его рукой за плечо, легонько этак, как он возьми да упади, — понимаете?
— Я, положим, не понимаю этого, — задумчиво выговорил Самсончик.
Емельян Иванович пристально взглянул на него и перевел разговор на другое.
— Вот когда я на кухне стоял, — начал он, — вы сказали про год какой-то, две тысячи пятьсот с чем-то. Это вы про что, собственно?
Самсончик ответил очень вежливо:
— Иногда я бываю очень рассеянный. Вы сказали что-то про хвост. И я подумал, что вы говорите о комете тысяча восемьсот восемьдесят второго года, которая должна прийти в две тысячи пятьсот пятидесятом году, распавшись на четыре части. С кометами это часто бывает.
— Вот как, — молвил Емельян Иванович. — Почему же это бывает? Чудно как-то. Непонятно.
На что Самсончик ответил:
— Если вам без шуток интересно, то я вам дам свою тетрадь о кометах. Только, пожалуйста, пусть это будет между нами…
Емельян Иванович подержал на ладони протянутую руку, осторожно, как птенца, положил ее обратно на диван и вышел из комнаты с тетрадью под мышкой.
2. Тетрадь о кометах Самсона Фличера
«Небо состоит из звезд, планет и молний. Астрономов было очень много. Особенно прославился один из них, проницательный Гук, который сделал открытие о характере зодиакального света. Интересно знать, какой характер может быть у света?
Я часто думаю о разных людях и представляю себе их по-звездному. Это моя игра. Папа, например, похож на утреннюю звезду, потому что во всей квартире он раньше всех встает и позже всех ложится. Анна Маврикиевна из крайней комнаты похожа на солнце в пятнах.
В сырой комнате, где дымит печка, живет Дина Агреабль, будущая звезда экрана. Она часто плачет. Есть еще разные тела в этой квартире, но я их не знаю. Но среди них нет ни одной кометы.
В Средние века кометы наводили на людей ужас, и, конечно, напрасно. В их честь выбивали медали. На одной медали был выгравирован приморский город в лучах кометы и надпись: „Гуляйте благоразумно, как при солнце“. Но им в то время было не до прогулок.
Как-то недавно у меня очень болела спина, потому что было сыро. Ночью я видел сон, будто в нашей квартире идет серебряный и сухой дождь. Он прошел мимо меня, и мы разговорились.
— Почему, — спросил я, — ты приходишь ночью, когда все спят и никто не может определить, что ты именно такое?
— Я прихожу всегда в это время, такой у меня характер, — ответил он. — И если ты никогда не видел кометы, то смотри на меня покрепче: я ее родственник. Я ее млечный брат.