— Но чем ты заплатишь за это?
Я чуть не оступилась, но удержалась. Лёгкие разрывало на части:
— Собой заплачу, как всегда…
— Ты же знаешь, мы оба знаем, что ты всё это затеяла не только ради племянницы и мальчика.
Я оскалилась:
— Разумеется… Месть — вот причина! Он меня не узнал — на его беду. Я не умру, пока он жив…
— Девочка моя, многим дорого обойдутся твои игры…
— Осуждаешь?
— Нет. Одобряю…
Очередной пирует — и в глазах мутнеет, а ноги подкашиваются. Меня легко подхватывают сильные руки — и осторожно опускают на мостовую. Стихает музыка, его губы легко касаются моих — и желтоглазый эльф тает, как сон. Миг — и всё вокруг меня взрывается танцем, музыкой, исступлённым весельем мёртвых. А я — вспоминаю день, когда хотела от него сбежать.
«Я никогда не дам тебе уйти от меня. Я всегда буду твоим Хозяином. Клянусь»
Я тебя ненавижу. Как ты мог нарушить эту клятву?!
— Тётя? — отвлёк меня от размышлений негромкий голос племяшки. Секунда — и она стремительно опустилась на колени рядом со мной. Я сквозь завесу волос глянула на свою девочку с невольной гордостью — хоть мысли и заняты другим, а движение всё равно гибкое, плавное и слитное. Правда, мордочка пока подкачала — слишком уж много эмоций на ней отражается…
— Тетя, всё хорошо? — она осторожно попыталась приподнять моё лицо за подбородок, а голос взволнованно дрогнул. Я резко тряхнула головой, отбрасывая волосы назад, и самодовольно оскалилась:
— Что, испугалась?
Тан рыкнула и попыталась ответить мне отрезвляющим подзатыльником. Я ловко увернулась — зря я, что ли, полгода прожила в гареме на сотню персон? Говоря откровенно, характеры у девочек были — далеко не фонтан!
— Ты, мазохистка старая! Я чуть не спятила — сидишь, голову опустила, волосы лицо закрывают, спина вздрагивает! Я уж подумала…
Я откинула голову назад и захохотала:
— Ты решила, что я лью слёзы по давней любви? Племяшка, не разочаровывай меня. Просто этот красавчик даже в загробном мире не изменился — после гимнастики с ним дышишь, как марафонец на финише!
— Кин, ты — больная! — возмутилась девочка, пряча облегчение в глазах. Я только ухмыльнулась — приятно всё же, когда о тебе заботятся…
— Ну, мы так и будем тут сидеть, как примерные скромницы? — хмыкнула я, восстанавливая дыхание, — Пошли танцевать!
Я резко поднялась и поволокла за собой племяшку в вихрь ярких цветов и образов. Кто-то зажёг костры, и вокруг нас теперь плясало живое пламя. Били барабаны. Вокруг нас мелькали тени — разноцветные и уродливые, прекрасные и гибкие. Усмехнувшись, я влилась в их пляску, краем глаза наблюдая за Ситом — он, конечно, Правящий, но мало ли…
Я танцевала до тех пор, пока дыхание снова сбилось, а перед глазами заплясали разноцветные точки. Тогда я, пошатываясь, отошла от круга и требовательно протянула руку. Как и следовало ожидать, в ней тут же материализовался бокал. Отхлебнув, я насмешливо улыбнулась:
— Ты такой предусмотрительный…
— Всё для моей Госпожи, — прошелестел голос Хозяина за спиной. Я чуть обернулась и повела плечами:
— Это значит, ты доволен?
— Да, хотя этот образ тебе не слишком идёт…
Я презрительно покривила губы. Что город, что его Хозяин…
Смех.
— Детка, полегче! Я всего лишь имел в виду, что рабыня тебе больше к лицу! Знаешь ли, колоритней!
— Ну, так это ж многолетняя практика! Я с ошейником уже морально сроднилась, как с бельём!
Хозяин улыбнулся и чуть прищурился, следя взглядом за Тан.
— Гребаная жизнь! Всё в ней повторяется, правда?
Я поморщилась:
— А бокалом в лоб?
— Хамка.
— Ха! За то и любима!
— Кин, ты сделаешь так, как решила?
— Сомневаешься?
— Боги! С твоим упрямством только лбом крепости таранить!
— Угу, боги тебе очень сочувствуют. Прям щас на землю спустятся, чтоб избавить от напасти.
— Кин, ты и без радикальных мер получишь то, о чем мечтаешь, поверь…
— Хозяин, в этом мире без радикальных мер получить можно только пинок по филейной части!
— Ты неисправима…
— Угу.
— Ну, ладно, детка, мне пора. В следующий раз мы увидимся при совершенно других обстоятельствах.
Дух исчез, а я с тоской глянула на костры. Пора возвращаться к «жениху»…
В душе при одном воспоминании о нём поднялась дикая волна ненависти. Ничего, недолго тебе ещё осталось, тварь коронованная!..