— Причина была. — Мендоса рассказал об Ардене и Даррелле.
Чедвик слушал, все еще не веря.
— Боже мой! — сказал он.— Я и не подозревал, да никто бы не заподозрил! По его поведению… Невероятно. Никто из нас, я уверен, и сама Маргарет…
— Ну она-то как раз могла узнать — в самом конце. Это и могло послужить причиной. Мы не знаем. Но выясним,— «Я надеюсь», — мысленно добавил Мендоса.
— Боже мой, ну и ну. В это… с трудом верится. Я знаю, что такое бывает, но… Конечно, это ваша работа — все выяснять, — его голос снова потускнел. — Что я пришел сказать о нашей семье, все это в газетах. Хотя и не в сенсационных заголовках. Нам это не слишком приятно. И так как моя… дружба с миссис Росс явно не имеет отношения к делу, я надеюсь, вы не…
— Мы, — сказал Мендоса, — не преследуем невиновных, мистер Чедвик. Но раз уж вы пришли и… м-м… проявили такую добрую волю, то, может быть, вы ответите на несколько вопросов. Вы сказали, что просили жену о разводе. Я допускаю, что ваши отношения… ну, скажем, не более, чем внешняя учтивость. Почему тогда вы беспокоитесь, что она узнает о вашей… дружбе с миссис Росс? Вполне вероятно, она сама догадывается о чем-то подобном?
— Я… — жалко промолвил Чедвик. Он смотрел на свои руки;— Мне не очень приятно обо всем этом говорить. Она — Майра — может быть мстительной. Поймете ли вы меня, если я скажу, что… сам по себе я ей не нужен, но… в известном смысле, по закону, я привязан к ней, я — ее собственность. Лично ее это бы не заботило. Но, скорее всего, она будет испытывать чувство мести к миссис Росс. Попытается ей навредить. А миссис Росс работает в старой фирме со строгими правилами. И если там узнают, что… что…
— Понятно, — сказал Мендоса. Маргарет — вылитая мать. Мендоса был почти уверен, что поймал убийц Маргарет, хотя улик против них немного, но случайно у него появилась новая мысль, и он спросил: — Скажите, мистер Чедвик, вы не думаете, что у Маргарет могли быть какие то подозрения о ваших отношениях с миссис Росс?
Чедвик неожиданно побелел. В какой-то момент показалось, что он вот-вот упадет в обморок.
— Я… нет, конечно, нет, — с трудом выговорил он и поспешно поднялся.— Конечно, нет. Откуда? Это все, что я хотел вам сказать, лейтенант. Вы все прекрасно понимаете. В смысле, что имеет отношение к делу, а что — не имеет. Да. Ну, большое спасибо, всего доброго.
Мендоса посмотрел на закрывшуюся дверь и сказал себе: «Здесь есть над чем подумать. Удивительно. Имея в виду нашу Маргарет. Да». Но сейчас следовало немедленно заняться Арденом и Дарреллом. Он подумал, что пора присоединиться к Хэкету, который в тюрьме допрашивает Даррелла, взял шляпу и вышел в приемную.
Но здесь его задержал Паллисер, попросил уделить ему минуту. Мендоса пригласил его в свой кабинет.
— Что такое?
Паллисер казался несчастным. Его длинное смуглое лицо с густыми бровями и широким ртом, обычно улыбающееся, сейчас выглядело почти изможденным.— Ничего, сэр,— горестно проговорил он.— Я-то знаю, что ничего такого… Но я должен вам рассказать. Насчет… Роберты Силверман.
— Да?
— Я… видите ли, я туда ездил. Туда, где она живет, в Южную Пасадену. В понедельник вечером. Я подумал… ну, вы знаете, это лучше, чем по телефону звонить. Мы ведь встречались только один раз, я подумал, она может не вспомнить мое имя и все такое, если я просто позвоню. В общем, я поехал. Времени было около семи, я только что освободился, а она еще не вернулась домой. Я там в ожидании какое-то время поболтался, знаете, минут через двадцать она приехала и я… Но дело в том, что пока я ее ждал, пришла женщина из соседней квартиры. Миссис Давенпорт. Она спросила, не мисс Силверман ли я жду — очень разговорчивая, знаете, — и что-то к слову пришлось, она сама заговорила, мол, мисс Силверман была в гостях вместе с Маргарет Чедвик, которую убили. Не знаю, может, мисс Силверман в разговоре с ней об этом упоминала. — Паллисер замолчал с еще более несчастным видом.
— Ну и?…
— В общем, сэр, миссис Давенпорт сказала — такая уж болтушка, — что вечеринка, наверное, была хороша, потому что мисс Силверман вернулась очень поздно. Она слышала, как Роберта пришла. Она еще не ложилась, не могла уснуть и сидела читала. Совершенно была уверена и назвала время — без пяти два.
— Ничего себе! — сказал Мендоса.
— Но это ведь ничего не значит, правда? — сказал Паллисер. — Она… пошла в кино. Или поехала к другой подруге. Или еще что-нибудь. Был ведь субботний вечер, и может, она не хотела возвращаться домой в одиннадцать. Вы же знаете. И у женщины мог оказаться…
Высокая, достаточно сильная молодая женщина. Но ведь есть Арден и Даррелл, и все так очевидно.
— Не знаю, — сказал Мендоса рассеянно. — Посмотрим.— Он взглянул на Паллисера и улыбнулся. — Я действительно так не думаю, Джон, — сказал он, намеренно впервые назвав Паллисера по имени. — На мой взгляд, она милая девушка… Хотя милые люди тоже совершают убийства. Ты молчал об этом двадцать четыре часа?
— Да, сэр, — пробормотал Паллисер.
— В следующий раз так не делай. Ну да ладно. Верь, что дядя Луис все поймет правильно, — он вышел из-за стола и мягко тронул Паллисера за руку. — Большинство из тех, кто приходит служить в полицию, собираются служить честно. Они буквально вынуждены, если уж хотят получать здесь жалованье. А кто служит недобросовестно — тех мы выявляем, очень скоро. Этот случай мог бы стать темным пятном на твоей репутации, Джон, но я тоже человек. Ладно, забудь. Я тоже не думаю, что она в чем-то замешана.
— Большое спасибо, сэр.
— Ладно-ладно. Иди занимайся своей неопознанной блондинкой.
— Да, сэр, — сказал Паллисер и вышел.
— Я требую адвоката, — говорил Майк Даррелл.
— Вы можете получить адвоката в любое время, — отвечал Мендоса. Он стоял, прислонившись к дверному косяку, руки в карманах, и внимательно разглядывал Даррелла. Хэкет не смог из него вытянуть абсолютно ничего. — Вы не обвиняемый. Пока. Важный свидетель, мистер Даррелл. От вас я хочу лишь услышать, где вы и мистер Арден находились вечером в прошлую субботу. И, если можно, имена людей, которые могли бы подтвердить ваши слова.
— Иди ты к черту! Ишь какой умный, хочешь на меня повесить…
— Вам это поможет не меньше, чем нам, — сказал Мендоса.
Даррелл выглядел настоящим Самсоном, как Хэкет и говорил. Рост примерно шесть футов три дюйма, грива светлых волос, могучие мускулы. Прямоугольное простое лицо, широкие ноздри, квадратные челюсти, маленькие агатовые глазки, гладко выбритый подбородок; кудрявые волосы дополнительно осветлены. Одет в серые брюки и серо-голубую спортивную рубашку.
— Не имеете права преследовать ни за что…
— Вы однообразны, — бесстрастно произнес Мендоса.— У мистера Ардена это тоже любимые слова. Отвечайте, пожалуйста, на вопрос.
— Жди! Мне нужен адвокат…
— Мистер Даррелл, пожалуйста, — мягко сказал Мендоса. — Послушайте меня. Я расследую убийство Маргарет Чедвик. Думаю, у кого-то была причина ее убить. Очевидно, такая причина была у мистера Ардена — я кое-что узнал. И у вас, в некоторой степени, тоже. На вас обоих ложится серьезное подозрение. А теперь успокойтесь, пожалуйста, и расскажите мне все. Где и когда. Оставьте ваши замечания насчет провокаций и продажных полицейских и расскажите. Если у вас есть какое-нибудь надежное алиби, поведайте о нем. Даже если вы оказались замешаны в чем-то еще, что вполне вероятно. Ведь не мне вам объяснять, что между обвинением в аморальном поведении или употреблении наркотиков и обвинением в преднамеренном убийстве — большая разница.
Даррелл уставился на Мендосу. Вьющаяся прядь светлых волос упала ему на лоб, он откинул ее назад.
— Убийство! — пораженно сказал он.— Никто не говорит… А я-то думал… Маргарет Чедвик? Вы вообразили, это сделали мы с Джорджи? Ну вы и чайники! Да разве кто взял бы с собой Джорджи совершать убийство? Да у него коленки подгибаются, если на него косо посмотреть!
Да, здесь он прав.
— Просто дайте прямой ответ, — сказал Мендоса. — В ваших собственных интересах доказать, что вы были в другом месте.
— В каком другом, черт побери? — возразил Даррелл. Но он призадумался. В раздумье он сидел на узкой тюремной койке, поглядывая на Мендосу своими маленькими проницательными глазками. — Преднамеренное убийство! — сказал он.— Я никогда… Какого черта? Джорджи потерял голову, вот и все. Сержант рассказал мне, что Джорджи вытворял вчера ночью. Думал, я испугаюсь. Джордж со своей пушкой! Бедняга, дурак проклятый! Со своей заряженной хреновиной чувствовал себя увереннее. Понимаете? Это ничего не значит. Он испугался. Уверен, вы нарочно его напугали. Думали, он вам что-то выдаст… — Он рассмеялся.