— И к какому же выводу вы пришли?
Она глубоко затянулась, выпустила дым.
— Если вам есть до этого дело, то я решила, что все из-за моей работы. Почти все свое время я общаюсь с. одними и теми же женщинами и детьми. Мало знакомлюсь с новыми людьми. Может быть, в подсознании сложилась мысль, что надо брать то, что доступно. Вот и все, о чем я думала, лейтенант.
— Понимаю. Вы не помните, где вы катались?
Помню, хотя боюсь, что вряд ли это вам пригодится. Сначала, как уже говорила, я направлялась домой. Вниз но Фигуроа, потом повернула на Йорк. Но тут я поняла, что не усну и захотела все обдумать. Поэтому я по Йорку доехала до Пасадена фривей, а по ней — до биржи. Движение было небольшое — субботняя ночь, и я не хотела оставаться на автостраде: если я думаю, то не люблю ездить слит ком быстро. Поэтому я свернула где-то в районе Северного Бродвея и поехала до бульвара Винайс, а потом — прямо к побережью. Машин было мало, прекрасная ночь, повеяло прохладой.
— Как далеко по Винайс?
— Вплоть до Оушн-нарк. Я не смотрела на часы. Думаю, было где-то минут пятнадцать-двадцать первого, когда я выехала на набережную.
— Вы где-нибудь останавливались?
— Никого я не видела, — уныло сказала Роберта. — Я останавливалась возле круглосуточной бензоколонки на бульваре Вашингтон, но только чтобы зайти в дамскую комнату, служащий вряд ли меня запомнил. Теперь я могу сказать время — без четверти час. Я отправилась назад. Проехала по Вашингтон до Харбор-фривей, по ней до биржи, оттуда на Пасадена-фривей. Машин почти не было.
— Вы правы, — сказал Мендоса, — мне это не нравится. Могли бы вы вспомнить бензоколонку? Можете. Ладно, посмотрим, запомнил ли вас служащий. Хорошо, большое спасибо.
Никаких зацепок. Невозможно проверить факты. Все это проклятое дело похоже на пригоршню разлившейся ртути, никак не соберешь.
Ладно, есть еще, конечно, «Африканский клуб» и «Гьюсеппи» с расстоянием в полтора квартала между ними.
Он посмотрел на часы — пять минут первого. Можно поймать Кеннета Лорда во время перерыва на ланч. Мендоса поехал по Пасадена фривей в деловую часть города, оставил машину на стоянке на Спринг-стрит, подошел к высокому зданию, часть которого занимали «Бриджер, Фаллон и Голдинг, брокеры, члены Нью-Йоркской фондовой биржи». Он вошел и спросил мистера Лорда. Мистер Лорд только что ушел на ланч.
— Но он почти всегда ходит в «Парно гриль», тут рядом, — любезно добавил курносый клерк, — может быть, вы его там найдете.
Так и вышло. Лорд сидел на табурете у стойки бара возле самой двери, перед ним стоял стакан. Очевидно, он был один: со своим соседом он не разговаривал. Мендоса подошел сзади.
— Здравствуйте, мистер Лорд. Я надеялся вас здесь найти.
Лорд повернулся так быстро, точно испуганный кот, что чуть не упал с табурета.
— Какого черта… А-а, это вы. Здравствуйте. Это что у вас, профессиональный трюк — пугать подозреваемых до смерти? — Однако в его голосе звучала усмешка. — Простите, как видите, не могу предложить вам сесть.
— Да ничего, у меня только один маленький вопросик… Водки, чистой,— сказал Мендоса бармену. Они были почти одни у закругленного конца стойки. Лейтенант дождался, пока ему принесут водку, попробовал ее.— Эти два места, где вы были с мисс Чедвик в субботу вечером. «Африканский клуб» и «Гьюсеппи». Между ними всего полтора квартала, от дверей до дверей около пяти минут, включая время на парковку и на то, чтобы войти. Хотя по сведениям, которыми мы располагаем, у вас это заняло от тридцати до сорока минут. Почему?
Лорд почти допил свой «Манхэттен».
— Ну-у, лейтенант, а я-то думал, что вы достаточно знаете о птичках и пчелках, чтобы не задавать лишних вопросов. Но если непонятно, могу объяснить попроще. Мы с Лаурой помолвлены в конце концов. Просто мы сделали небольшую остановку. Время и место очень уж были подходящими… Стоянка без обслуги, не то что на Стрипе, знаете ли, где с парочек дерут деньги, — он допил из своего стакана.
Конечно, именно это Мендоса и ожидал услышать.
— Где? В каком месте?
— Собственно говоря, там нигде нет сторожей на стоянках. Но мы остановились рядом с «Гьюсеппи». Это все, что вы хотели узнать?
Мендоса пожал плечами. Наверное, да. Слова Лорда невозможно проверить, как и многое другое в этом проклятом деле. Он бы мог с помощью своего воображения сочинить мотивы для Лауры и Лорда, хотя не такие сильные, как для других; но как доказать? Вряд ли хватило бы получаса, чтобы убить Маргарет и создать видимость случайного ограбления.
Он поблагодарил Лорда и поехал по Северному Бродвею к Фредерико на ланч, где обнаружил Хэкета, сосредоточенно изучающего меню. Он сел рядом с Хэкетом и сказал:
— Попробуй специальную диетическую протеиновую лепешку.
— Иди ты к черту, — отозвался Хэкет невесело. — Побольше физических упражнений, и я все… Да вообще не твое дело. Пусть у меня вес двести восемнадцать фунтов, так ведь и рост шесть футов и три с половиной дюйма. Я…
— Возьми-ка лучше специальную лепешку, иначе не сдашь физподготовку. Ну что, узнал интересную сплетню?
Подошел официант. Хэкет демонстративно заказал ростбиф с запеченной в сметане картошкой.
— Только Анжела готовит лучше, она туда еще что-то добавляет, не знаю что, и всегда поливает жаркое вином.
— Ты ешь как на убой, — серьезно сказал Мендоса. — Принеси мне небольшой бифштекс, Альфред. Больше ничего. И кофе.
— Да, сэр. Что-нибудь выпить, лейтенант?
— Нет, спасибо. Отвлекись от своего желудка, Артуро, и расскажи, слышал ли ты смачную сплетню о миссис Эйлин Томас из Бел-Эйр?
— А, это. Конечно. Кажется, это был последний скандал Маргарет. Хотя она совсем недавно перестала сплетничать о Розе Ларкин. Бетти Лу Коул мне все рассказала. Похоже — помнишь, я тебе говорил, — наша Маргарет подозревала, что Роза Ларкин подкрашивает волосы. Теперь я тебя спрашиваю, Луис. Я просто спрашиваю. Только не говори, что у людей бывают разные причины для убийства.
— Хорошо. Мы должны проверить. Мне это все нравится не больше, чем тебе. Я послал Паллисера к миссис Томас. Посмотрим, с чем он вернется.
Женщина беспокойно задвигалась на больничной койке и произнесла:
— Сегодня четверг. Я знаю.
— Нет, моя дорогая, — тихо ответила миловидная сиделка-негритянка. — Вы на пару дней перескочили. Сегодня только вторник. В самом деле.
— Нет. Четверг. Посетители по воскресеньям и средам. И ее не было. Что-то случилось, я знаю. Дженни бы пришла.
— Придет, моя милая. Помните, вы говорили, что она не сможет приехать в воскресенье, потому что…
— Я знаю, знаю. Но она не пропустила бы еще и среду. Нет… Она не пропустила бы! Что-то…
Ада Брент, заботливая сиделка, поджала губы. Она была невысокого мнения о Дженифер Хилл. Она недостаточно хорошо ее знала, потому что в дни для посетителей сиделки стараются, насколько возможно, не показываться в палатах, чтобы пациенты проводили свое время наедине с семьей и друзьями. Но выглядела эта Хилл ветреной девчонкой, в ее светлой головке, наверное, одни только мужики да тряпки. Наверняка ей сказали, как близок конец. Но она не побеспокоилась прийти и провести часок с умирающей женщиной.
Ада пыталась успокоить ее, убедить, что день для посетителей — завтра. Возможно, это жестоко? Но в конце концов, может, она до завтра не доживет. Никто не знает. Может, она умрет завтра или в воскресенье, или через неделю.
— Вам надо сейчас отдохнуть, моя милая, — сказала сиделка. И пошла к другим пациентам.
Паллисер не появлялся примерно до трех тридцати пяти. Мендоса посвятил некоторое время другим делам, находящимся сейчас в следствии, в частности «делу Бенсона». И сообщил сержанту Лейку, что уйдет домой пораньше.