— Хорошо, мы это проверим,— сказал Паллисер.— Назовите приблизительное время. Можете ли описать человека, которого видели?
— Это был Джек Уотерс, — повторил Спрайстербах.
Паллисер получил смутное описание, нашел Уотерса и понял, что, по всей вероятности, именно так все и было. Он потратил на это много времени и, когда явился в отдел для доклада, думал о том, какого черта он вообще поступил на службу. Но в сержантской комнате был старший сержант
Хэкет, который с усталым видом разговаривал по телефону. Значит, не только низшие чины работают сверхурочно. Паллисер подумал, что главное в их работе — не обязанность, а интерес в распутывании дела. Ожидая, когда можно будет доложить Хэкету, он снова стал думать о Роберте Силверман. Она говорит спокойно, не хихикает и не воображает, как многие другие. Он представил…
— Так вот насчет Ардена, Луис… — говорил в это время Хэкет.
Глава 4
Джордж Арден жил на Маккадден-плейс. Это была узкая улица со старыми запущенными домами и жильем, сдаваемым внаем, — место обитания не очень состоятельной прослойки среднего класса. Хэкет удивился, когда ему сообщили этот адрес. Никакой связи со старомодной и богатой основательностью Франклин-авеню. Уж не обхаживал ли Джордж Арден свою невесту из-за ее состояния?
У Ардена был собственный дом, калифорнийское бунгало старой конструкции, которое нуждалось в побелке. Узкие газоны имели бурый оттенок, им не хватало воды. Имея за плечами семимесячный опыт ведения собственного домашнего хозяйства, Хэкет знал, что летом траву надо поливать ежедневно, чтобы она была зеленой. Идиотская идея — заводить в Калифорнии лужайки. Испанцы придумали гораздо лучше (уж они-то понимали эту страну!): огороженные дворики, зелень в горшках — и достаточно.
У обочины стояла обшарпанная машина, купленная не меньше десяти лет назад. Когда Хэкет подъезжал, к ней вышел человек с ведром и тряпкой. Не составило труда узнать в нем мужчину, чья фотография лежала в бумажнике Маргарет. Хэкет пересек улицу.
— Мистер Джордж Арден?
— Да, это я.
Ардену было около тридцати или на пару лет меньше. Рост примерно пять футов девять дюймов — по крайней мере, на полторы головы ниже Хэкета. Он не был толстым, но выглядел рыхловатым и каким то несформировавшимся. Густые блестящие темно-каштановые вьющиеся волосы, скуластое квадратное лицо с ямкой на подбородке. Темно-синие глаза под густыми прямыми бровями. Короткие рукава рубашки обнажали незагорелые руки.
Хэкет потянулся за удостоверением.
— Вы офицер полиции,— сказал Арден. У него был приятный баритон, слова он выговаривал тщательно, как актер. — Вы насчет Маргарет, о Господи! — Он поставил ведро, бросил тряпку.— Или нет?
— Да, мистер Арден. Всего несколько…
— О Господи! — снова воскликнул Арден. — Лаура, ее сестра, позвонила мне сегодня утром. Ее родители никогда бы этого не сделали, они не одобряли наши отношения. Не могу поверить, такое несчастье… Маргарет! Она всегда тщательно закрывала дверцы машины, когда поздно ехала одна, я помню, она сама это говорила. Я… я… — Он отвел взгляд от Хэкета и рассеянно посмотрел на ведро и тряпку. — Собирался помыть машину. Вам это кажется забавным? Чтобы отвлечься и улизнуть от мамы. Видите ли, она любила Маргарет, она так надеялась на наше… на то, что мы с ней… Я ужасно неблагодарный, потому что мама… Но я не в силах слушать ее причитаний о Маргарет. Вам это кажется странным?
— Что ж, — ответил Хэкет, — люди по-разному воспринимают горе, мистер Арден. Будьте уверены, мы очень стараемся найти виновного… Да, все это ужасно… Не сообщите ли мне, где вы были прошлой ночью, между одиннадцатью и часом? Просто для галочки.
Арден уставился на него, облизывая толстые губы.
— Между одиннадцатью и часом? Я не… Но что я… Я имею в виду, Лаура сказала, что это был какой-то наркоман, настоящий преступник, какой-то грабитель забрался в ее машину. Я не…
— Возможно, так оно и было, — согласился Хэкет. Но мы любим все проверять, просто для уверенности, мистер Арден. Таков порядок. Если вы не возражаете.
— О, я понимаю, — сказал Арден. — Нет, я не против, я готов помочь всем, что в моих силах, хотя не вижу, чем, но… Мама поражена случившимся. Видите ли, у нее артрит и больное сердце. После звонка Лауры ей стало плохо. Она очень любила Маргарет. Я…— Он сделал неопределенный жест.— В общем, ей было тяжело. Знаете, она чувствовала, что я кажусь Чедвикам неподходящей партией для Маргарет. Потому что у меня нет работы и немного денег. Я… я пишу. Или пытаюсь. Начинать нелегко, и мама это видит. Пока у нас есть постоянный доход, пусть даже небольшой, на который мы можем прожить. Гораздо разумнее посвятить все свое время собственному делу, вместо того чтобы где-то вкалывать с девяти до пяти. Если ты сумел прорваться, тогда, конечно, другое дело. Но неизвестных авторов издатели не берут, нужна протекция даже для того, чтобы они прочитали вашу рукопись. Особенно трудно, если вы не пишите модных популярных штучек, полных секса и сарказма, но… — Он прервался. — Вам неинтересно все это слушать, извините. Все, чем могу помочь… ужасно, невероятно…
— Да. Так где же вы были прошлой ночью, мистер Арден?
Арден, казалось, на время иссяк. В нерешительности он облизал губы, его голубые глаза отрешенно смотрели в пространство. Затем он сказал:
— Я ездил с другом в «Голливуд боул», вот и все. Там по субботам вечером концерты поп-музыки, вчера был Гершвин. Думаю, мы отправились туда примерно в восемь пятнадцать, концерт начинается в половине девятого. Я не знаю точно, когда он закончился, полагаю, вы можете это уточнить. Где-то без четверти одиннадцать. Вы не представляете, на что похожа тамошняя автостоянка. Настоящая давка, мы очень медленно оттуда выбирались. Прошло, наверное, полчаса, пока мы выехали на Хайленд, затем отправились в одно место на бульваре Голливуд и немного выпили, прежде чем вернуться домой.
— Друг? Мужчина или женщина? Могу ли я…
— Что вы имеете в виду? Какого черта, почему я должен…— Арден замолчал так же неожиданно, как и вспылил… — Извините, я так потрясен и расстроен, не знаю, что я… В конце концов, Маргарет и я… Я был с Майком Дарреллом, можете считать его моим ближайшим другом. У нас общие интересы. Его адрес? Но почему? Хорошо, Детройт-авеню, девятьсот двадцать четыре. Конечно, Голливуд. Но какое… Я имею в виду, что это был какой-то наркоман, вышедший на промысел.
Хэкет записывал адрес Даррелла, и его карандаш ни разу не запнулся, ведь он был сообразительным полицейским и имел за плечами одиннадцать лет работы.
— Большое спасибо, мистер Арден. Просто формальность. Да, ужасно… Большие города — вот и насилие. Вообще то насилию человек подвергается везде, только в городе это случается чаще.
— Их самих надо убивать,— с трудом произнес Арден.— Тех, кто убивает людей. Девушек. Сначала я не мог поверить, когда Лаура… Маргарет всегда была осторожна, шала, где может подстерегать опасность, но, должно быть, один-единственный раз забыла… Я прямо не знал, как сказать маме. Даже после того, как сам осознал. Невероятно. Но, думаю, сейчас она задремала, надеюсь, вы не станете ее беспокоить.
Хэкет сказал, что не станет. Он снова поблагодарил Ардена и через бурый газон пошел к машине. Когда он разворачивался на своем «форде», то увидел, что Арден все так и стоит и смотрит ему вслед. Хэкет направился на Детройт-авеню взглянуть на Майка Даррелла.
— Даррелл? — переспросил Мендоса и добавил, но обращаясь уже не к Хэкету:
— Нет, Нефертити, только не галстук!
— Даррелл, поверишь ли, нечто вроде каскадера. Да, кино ведь продолжают снимать. В некотором роде. Даррелл выполняет дубли на втором плане, когда страховые агенты говорят, что звезда не будет выпрыгивать из окна второго этажа или падать на собственный зад. Не настоящий трюкач. У него есть еще какая-то работа. Наверное, зарабатывает неплохо. Хорошая квартира. Занимается в университете на курсах современной скульптуры. Куча мускулов. Самсон… Да… Нет. Около тридцати. Приятная внешность, в примитивном смысле. Мускулы, как я сказал, и курчавые светлые волосы. Кстати, принял меня в штыки: какого черта полицейские тут вынюхивают, что им теперь надо? Да, так и сказал: «теперь». Разумеется, Даррелл ездил в «Голливуд боул» со своим другом Арденом прошлой ночью. Как ни смешно это может звучать для тупого полицейского, но некоторые люди иногда любят послушать хорошую музыку… Я читаю заголовки, как и ты. Это я уже сделал. Да. Могу я теперь поехать домой к жене? Хорошо, буду иметь в виду. — Хэкет положил трубку, обернулся и, увидев Паллисера, тяжело вздохнул. — Давай короче.