— А, это! — сказал Виктор. — Я видел в газетах. Похоже, кто-то напал на нее ради кошелька. Наверное, чокнутый какой-нибудь, зачем ему надо было убивать?
— Кажется, лейтенант думает иначе, — ответил Глассер. — Это его беспокоит. Я кое-что слышал от Хиггинса. Он, я имею в виду лейтенант, думает, что, наверное, это был ее дружок. Потому как он вроде ее дружком и не был. Оказывается, он педик и не больно-то хотел с бабой под венец.
— Она даже не подозревала? Настоящий цирк, — ухмыляясь, сказал Виктор. — Чудной народ эти голубые. В последнее время я на них насмотрелся. В нашем районе одна из их тусовок — местечко под названием «Викторианская комната», на Ферфаксе. Глядя на них, чувствуешь… я не знаю, — он пожал плечами, — в общем, странные.
— Да что ты? — спросил Глассер. — Хиггинс говорил, там как раз Арден со своим дружком обычно и околачиваются.
— Да? удивился Виктор. — Ну, будем надеяться, подобных притонов в округе не больше полдюжины. Каждые три-четыре вечера в неделю для нас там находится работа. Да вот вчера ночью забрали двоих — оба хорошо набрались и устроили драку на тротуаре напротив заведения.
— Да уж, — сказал Глассер. — А вечером в прошлую субботу что-нибудь было? Предполагается, что наша парочка в это время находилась там. Они так говорят.
— Да там почти всегда по субботам что-нибудь происходит. Конечно, было, но мы никого не забрали. Рядом была еще одна драка, а там просто пьяная компания. Один парень нажрался, как свинья. И другой, здоровый такой блондин, тоже хорошенько поддатый. — Виктор рассмеялся. — Он все твердил: «Бедный Джорджи, бедный Джорджи». Это о своем приятеле. В жизни бы не подумал, что он один из этих. Здоровенный такой детина.
Глассер вдруг встрепенулся.
— «Джорджи»? — сказал он. — Ты уверен?
— Что значит уверен? Так звали как раз самого пьяного из них, а остальные сказали, что отвезут его домой, поэтому мы его не забрали. В какое время? Черт, я не могу сказать с точностью до минуты, это должно быть записано в журнале дежурства, но где-то около половины двенадцатого. А что?
— А то, — сказал Глассер, — что если я правильно Хиггинса понял, ты можешь дать лейтенанту важные показания. В силу случайного совпадения. Мы прямо сейчас едем в управление, и ты повторишь свой рассказ Мендосе.
Итак, наконец с определенностью подтвердилось алиби Ардена и Даррелла. Лучшего доказательства, чем свидетельства двух полицейских сержантов, трудно и придумать. Фред Виктор и его напарник однозначно опознали Даррелла, Ардена и Келлера, менее уверенно — Уоррингтона и Фостера как людей, с которыми они разговаривали прямо у выхода из «Викторианской комнаты» в двадцать три тридцать восемь в субботу. Они остановились, потому что увидели человека — Ардена, — который блевал в водосточную канаву. Они раздумывали, не отвезти ли его на ночь в вытрезвитель. Четверо его приятелей были навеселе, но держались уверенно и сказали, что присмотрят за Джорджи. Этим патрульные удовлетворились и поехали дальше.
Очевидно, что если Даррелл и пьяный Арден находились на Ферфаксе в одиннадцать тридцать -восемь, то они никак не могли убить Маргарет где-то в районе складов компании «Саузерн Пасифик» за оставшееся до полуночи время.
— Caramba у Valgame Dios у Santa Maria у dies mill demonios de inferno![43] — сказал Мендоса.
— Хорошо прокатился на карусели, — отозвался Хэкет. — Ну, еще кружок за двойную плату, лейтенант?
— Venga mas![44] Конечно, конечно. Скажи, что я дурак. Предчувствия не всегда оправдываются. Проклятие! Выглядело так правдоподобно: Арден и Даррелл.
— Я знаю, знаю, — вздохнул Хэкет. — Кажется, все немного сложнее. Или наоборот, чуть проще, Луис. Может быть, действительно в машину запрыгнул случайный грабитель?
— Нет, — сказал Мендоса. — Это не так. Есть еще Хогг. Да, мы опять к этому возвращаемся. Она что-то такое нашла…— Он неожиданно замолчал, глядя на настольную лампу.
— Y que esto?[45]
— Я кое о чем думаю — снова, — медленно произнес Мендоса. — Силверман. Милая девушка. Но — для начала — не то, чтобы очень красивая или привлекательная. Серьезная, умная, втайне очень страстная, вполне возможно, что ей нелегко увлечь мужчину. Она хорошо и правдоподобно рассказывает, что у нее уже все прошло, что была возмущена сплетней, но действовала очень благоразумно, если можно так выразиться. Хотел бы я знать. Не размышляла ли она мрачно о том, что Маргарет ей сделала. В конце концов с тех пор прошло всего два месяца. У нее отняли человека, которого она почти заарканила. Может быть, расстроили свадьбу. Да. Она уехала от вас сразу после Маргарет, но домой не возвращалась до без пяти два. Паллисер…— Он передал Хэкету рассказ сержанта.
— Но женщина… — начал с сомнением Хэкет.
— Ну и что. Она высокая и сильная. Знаешь, — сказал Мендоса,— это проясняет главный вопрос. Маргарет остановилась бы ради женщины. Тем более ради знакомой. Остается в стороне телефонный звонок, он тогда не важен. Я даже представляю, как все могло произойти. Роберта Силверман утверждает, что ехала за «бьюиком» Маргарет по Фигуроа до Йорка. Предположим где-то там… м-м, ну да… она сначала обогнала Маргарет и остановилась и, когда Маргарет проезжала мимо, посигналила ей, высунулась из окна и попросила помочь. Сказала, что у нее барахлит мотор или что ей неожиданно стало дурно. Да что угодно. И наша Маргарет, всегда готовая проявить отзывчивость! Представляешь? Она аккуратно паркует «бьюик», выходит, чтобы помочь Роберте… На нее похоже.
— Я знаю, воображение у тебя есть. Ну и дальше?
— Скажем, все происходило в самом конце Фигуроа возле Йорка, — продолжал Мендоса. — Роберта заманила ее в машину и убила. Отъехала на ближайшую боковую улочку, спрятала тело на полу под задним сиденьем, подальше от глаз. Это не согласуется с данными врача, но он не может уверенно определить время и немного ошибся. Хорошо… Что я предпринял бы на ее месте? Проклятие, оттуда чертовски далеко ехать… Думаю, двигался бы перебежками. Отвел бы «бьюик» от Фигуроа до, скажем, Шестьдесят первой авеню. Остановился бы. Пешком вернулся бы на шесть кварталов назад, доехал на «студи» примерно до Пятьдесят четвертой авеню. Пешком назад, к «бьюику» с телом, на нем — до Пасадена-авеню. Иду назад к «студи», отвожу его до Двадцать четвертой авеню… В таком духе. Короткими перебежками. Беспокоиться о теле в машине ей было нечего, тело спрятано, дверцы закрыты. Кто станет заглядывать в машину, оставленную ненадолго? Передвигаясь таким образом, она могла выбросить тело где-то к половине второго и вернуться в Южную Пасадену без пяти два.
— Слишком уж сложно, — сказал Хэкет. — Мне твоя версия не нравится, Луис. Хотя я даже не видел эту девушку. Я имею в виду, взгляни на все ее глазами. Она хочет, чтобы происшествие восприняли как случайное ограбление. Ладно. Такое может случиться, где угодно. Всем известно, что она ушла с вечеринки почти одновременно с Маргарет и что ей, как и Маргарет, лучше всего ехать домой по Фигуроа. Поэтому она разыгрывает все так, будто это случилось уже после того, как она свернула на Йорк. Разве нет? Ведь это намного легче. Совершает убийство где-то в районе Шестидесятой авеню после того, как уже должна была потерять «бьюик» из виду, поскольку ей нужно в другую сторону. — Он взглянул на карту. — Смотри, здесь как раз удобное место — Хайленд-парк Плейграунд, центр отдыха, по ночам там никого нет. Лучшего места, чтобы избавиться от тела, не найдешь. Чего ради тащить его с такими муками к складам? А здесь всего-то шесть кварталов пешком пройти назад к своей машине.
— Может, потому и потащила, что иначе все будет очевидно, — сказал Мендоса. — Чтобы поймать Маргарет, она должна была уйти сразу после нее. Гости наверняка это запомнили бы. Многие могут подтвердить, что у нее на Маргарет зуб. Поэтому она сделала хитро. На случай, если мы не клюнем на приманку случайного убийства.
— У тебя, — сказал Хэкет, — ум за разум зашел, вот и все. То, что ты говоришь, возможно, но твоя версия ничуть не лучше моей. Перебежками! Ей пришлось бы перебегать добрых шесть миль, каждый раз по шесть-восемь кварталов. Никто не стал бы так делать.