— Да ничего, у меня только один маленький вопросик… Водки, чистой,— сказал Мендоса бармену. Они были почти одни у закругленного конца стойки. Лейтенант дождался, пока ему принесут водку, попробовал ее.— Эти два места, где вы были с мисс Чедвик в субботу вечером. «Африканский клуб» и «Гьюсеппи». Между ними всего полтора квартала, от дверей до дверей около пяти минут, включая время на парковку и на то, чтобы войти. Хотя по сведениям, которыми мы располагаем, у вас это заняло от тридцати до сорока минут. Почему?
Лорд почти допил свой «Манхэттен».
— Ну-у, лейтенант, а я-то думал, что вы достаточно знаете о птичках и пчелках, чтобы не задавать лишних вопросов. Но если непонятно, могу объяснить попроще. Мы с Лаурой помолвлены в конце концов. Просто мы сделали небольшую остановку. Время и место очень уж были подходящими… Стоянка без обслуги, не то что на Стрипе, знаете ли, где с парочек дерут деньги, — он допил из своего стакана.
Конечно, именно это Мендоса и ожидал услышать.
— Где? В каком месте?
— Собственно говоря, там нигде нет сторожей на стоянках. Но мы остановились рядом с «Гьюсеппи». Это все, что вы хотели узнать?
Мендоса пожал плечами. Наверное, да. Слова Лорда невозможно проверить, как и многое другое в этом проклятом деле. Он бы мог с помощью своего воображения сочинить мотивы для Лауры и Лорда, хотя не такие сильные, как для других; но как доказать? Вряд ли хватило бы получаса, чтобы убить Маргарет и создать видимость случайного ограбления.
Он поблагодарил Лорда и поехал по Северному Бродвею к Фредерико на ланч, где обнаружил Хэкета, сосредоточенно изучающего меню. Он сел рядом с Хэкетом и сказал:
— Попробуй специальную диетическую протеиновую лепешку.
— Иди ты к черту, — отозвался Хэкет невесело. — Побольше физических упражнений, и я все… Да вообще не твое дело. Пусть у меня вес двести восемнадцать фунтов, так ведь и рост шесть футов и три с половиной дюйма. Я…
— Возьми-ка лучше специальную лепешку, иначе не сдашь физподготовку. Ну что, узнал интересную сплетню?
Подошел официант. Хэкет демонстративно заказал ростбиф с запеченной в сметане картошкой.
— Только Анжела готовит лучше, она туда еще что-то добавляет, не знаю что, и всегда поливает жаркое вином.
— Ты ешь как на убой, — серьезно сказал Мендоса. — Принеси мне небольшой бифштекс, Альфред. Больше ничего. И кофе.
— Да, сэр. Что-нибудь выпить, лейтенант?
— Нет, спасибо. Отвлекись от своего желудка, Артуро, и расскажи, слышал ли ты смачную сплетню о миссис Эйлин Томас из Бел-Эйр?
— А, это. Конечно. Кажется, это был последний скандал Маргарет. Хотя она совсем недавно перестала сплетничать о Розе Ларкин. Бетти Лу Коул мне все рассказала. Похоже — помнишь, я тебе говорил, — наша Маргарет подозревала, что Роза Ларкин подкрашивает волосы. Теперь я тебя спрашиваю, Луис. Я просто спрашиваю. Только не говори, что у людей бывают разные причины для убийства.
— Хорошо. Мы должны проверить. Мне это все нравится не больше, чем тебе. Я послал Паллисера к миссис Томас. Посмотрим, с чем он вернется.
Женщина беспокойно задвигалась на больничной койке и произнесла:
— Сегодня четверг. Я знаю.
— Нет, моя дорогая, — тихо ответила миловидная сиделка-негритянка. — Вы на пару дней перескочили. Сегодня только вторник. В самом деле.
— Нет. Четверг. Посетители по воскресеньям и средам. И ее не было. Что-то случилось, я знаю. Дженни бы пришла.
— Придет, моя милая. Помните, вы говорили, что она не сможет приехать в воскресенье, потому что…
— Я знаю, знаю. Но она не пропустила бы еще и среду. Нет… Она не пропустила бы! Что-то…
Ада Брент, заботливая сиделка, поджала губы. Она была невысокого мнения о Дженифер Хилл. Она недостаточно хорошо ее знала, потому что в дни для посетителей сиделки стараются, насколько возможно, не показываться в палатах, чтобы пациенты проводили свое время наедине с семьей и друзьями. Но выглядела эта Хилл ветреной девчонкой, в ее светлой головке, наверное, одни только мужики да тряпки. Наверняка ей сказали, как близок конец. Но она не побеспокоилась прийти и провести часок с умирающей женщиной.
Ада пыталась успокоить ее, убедить, что день для посетителей — завтра. Возможно, это жестоко? Но в конце концов, может, она до завтра не доживет. Никто не знает. Может, она умрет завтра или в воскресенье, или через неделю.
— Вам надо сейчас отдохнуть, моя милая, — сказала сиделка. И пошла к другим пациентам.
Паллисер не появлялся примерно до трех тридцати пяти. Мендоса посвятил некоторое время другим делам, находящимся сейчас в следствии, в частности «делу Бенсона». И сообщил сержанту Лейку, что уйдет домой пораньше.
«Элисон… будем надеяться, дома». Он спустился на лифте вниз; и встретил в дверях входящего Паллисера.
— Лейтенант, уделите мне минуту?
— Что-нибудь выяснил?
— Ну, не знаю, правильно ли поступил, но я подумал… То есть в этом деле почти все может оказаться важным. Я расскажу, что произошло. Я поехал повидать эту Томас, и все пошло как-то странно с самого начала, у нее из-за меня чуть не случился сердечный приступ. Когда я представился, она просто позеленела, я думал, она собирается коньки отбросить. Почти в истерику впала — так безумно испугалась, это было очевидно.
— Ну и дела! Из-за чего?
— Если бы я знал, сэр. Большой новый дом, просто классный. Перед тем как туда отправиться, я посмотрел, что у них за фирма. Брокерская контора. Основана в тысяча восемьсот семьдесят втором году, где-то так. Настоящие деньги. И по-видимому, консервативная. Хозяйка — милая маленькая штучка, если вам такие нравятся, темноволосая, с большими карими глазами, знаете, типа «пожалуйста, не обижай меня». И она до смерти боялась, — сказал Паллисер, — полицейского. Любого полицейского.
— Что бы это значило? — спросил Мендоса.
— Можем только гадать, сэр, — ответил Паллисер. — Единственное, что я исключил бы, — это любовная интрижка на стороне. Потому что… Еще одна забавная вещь. Казалось, ей дела нет до сплетен, распускаемых Маргарет или кем бы то ни было о ней и постороннем мужчине. Тут она даже не смутилась. Она все спрашивала, почему я пришел. И выглядела так, будто думала, что я прямо сейчас поведу ее в газовую камеру. Не знаю, как мне надо было действовать, но я подумал, что смогу еще кое-что разузнать: если дело тут в мужчине, с которым она тайно встречалась, то она могла помчаться прямо к нему. Не знаю, правильно ли я поступил, но подождал за углом, не выйдет ли она.
— Ты мой золотой,— сказал Мендоса.— Я бы сделал точно так же. И что она?
— Вышла, — ответил Паллисер.— Примерно…
— Давай-ка вернемся в офис, может, надо будет что-нибудь предпринять по этому поводу.— Они направились к лифту. — Продолжай.
— Примерно через десять минут после меня она торопливо вышла, села в новый «понтиак» и помчалась в Голливуд, как летучая мышь из ада. Я — за ней.
— Так. Куда она направлялась?
Пока они ждали лифт, подошел третий человек, чихнул и сказал:
— Как делишки, Луис?
— Привет, Саул. Лейтенант Гольдберг — сержант Паллисер.
— Здравствуйте, сэр, — вежливо поздоровался Паллисер.
Гольдберг кивнул, вытаскивая из кармана бумажный носовой платок.
— Где она остановилась?
— Возле отеля четвертого класса «Баннер», у выезда на Вермонт. Ей пришлось поискать место для стоянки. Мне тоже. Она…— Мендоса еще раз нажал кнопку лифта. Гольдберг высморкался.-…вошла в отель, и когда я подоспел, она уже поднялась наверх. Вестибюль маленький, спрятаться негде, но я, знаете, развернул газету, и примерно через полчаса она спустилась с мужчиной. Великолепный мужик, лет сорока пяти, кудрявые серебристо-серые волосы, прекрасный профиль и одет, как франт.— Лифт опустился, и они все в него вошли. Мендоса нажал кнопку этажа Гольдберга — Отдел по расследованию воровства и краж со взломом располагался как раз под Отделом по расследованию убийств. — Они вышли, и я сообразил, что у меня есть время, пока они дойдут до ее машины. В общем, я подошел к администратору, предъявил удостоверение и спросил, кто этот мужчина, который только что вышел.