— Хорошо, — сказал Хэкет после паузы, — он все видит. Он тысячу раз прав, но какая связь, черт побери?
Паллисер ответил, что провалиться ему на месте, если он понимает.
Мендоса вернулся и сказал:
— Дверь скрипит. Две женщины. Беспомощные. Чуть-чуть смазать петли… Арт?
— Ну?
— Твоя Анжела любит кошек?
Хэкет выглядел явно обескураженным.
— Э-э… да. На нашей улице у нескольких людей кошки скоро должны окотиться, и она говорила, может, мы одного возьмем…
Мендоса аж засиял.
— Вот и прекрасно, парень. Скажи ей, пусть не берет. Она получит великолепного кота. Чистокровного длинношерстного, думаю, мы где-нибудь здесь найдем его бумаги, а я оплачу ветеринара. Думаю, ему не больше двух-трех лет, и он очень красивый. Я расскажу, как его кормить, а вам какое-то время придется подержать его взаперти, пока он не привыкнет к вашему дому. При хорошем обращении он приживется. Я хоть успокоился.
Паллисер с удивлением и неловкостью почувствовал, что Мендоса все это время думал, видимо, в основном о коте.
Хэкет рассмеялся и сказал, что передаст Анжеле.
— Очень милый кот, — сказал Мендоса. — Даже не пытался меня оцарапать или укусить. Конечно, персидские кошки… Эль Сеньор в подобных обстоятельствах сильно бы сопротивлялся. С другой стороны, он, вероятно, гораздо лучше о себе позаботился бы. В общем, Анжеле он понравится, он хороший кот. — Мендоса зашел в заднюю спальню.
Скарни здесь заканчивал. Он вытащил из комода ящики и положил их на кровать. Мендоса взглянул на их содержимое.
— Беднота. Почти никакого вкуса. — Он взял черный кружевной бюстгальтер и, передразнивая, потряс им: — Продается, за пару — доллар шестьдесят девять центов плюс налог.
— Еще бы тебе-то не знать, — проговорил Хэкет.
— Думаешь, я оплачиваю женские покупки в подобных местах? Конечно, знаю. Любой ребенок может прочитать, что здесь написано. — Потом он добавил: — По-моему, кто-то уже все здесь просмотрел до нас. В кухне и ванной среди вещей больше порядка. Возможно, это естественно, — он вернулся в гостиную.
Скарни перешел в переднюю спальню. Мендоса посмотрел на стол. Дамский стол для всякой чепухи: два маленьких ящичка по бокам и еще одни узкий — в центре. Мендоса его выдвинул. Доскональный обыск еще не начался, пока не везде сняты отпечатки. Он увидел пару простеньких шариковых ручек, пачку десятицентовых конвертов, дешевый латунный нож для писем, ножницы. Затем он открыл левый ящик. Стопка дешевой писчей бумаги. Новый пузырек чернил «Шифере Скрип, синие невыцветающие». Пузырек лежал набоку, а бумага была перевернута лицевой стороной вниз… Небольшая пачка старых писем, аккуратно перевязанная лентой. Он взял ее и внимательно оглядел.
— Так, очень мило и наводит на размышления. Совсем недавно ленту развязывали и снова завязали. Смотрите, чернила выцвели, кроме того места, где был узел. Вполне ясно видно, что старый узел находился вот здесь. Что-то забрали из этого небольшого, если можно так сказать, хранилища ностальгии, и кто-то беспечно не обратил внимания на ленту.
— Я пока не вижу связи, — недовольно пробурчал Хэкет.
— Она появится… Может, мисс Уолкер знает, когда и чем его кормили. Вам придется быть осторожными, не меняйте пока его диету, чтобы не нарушить пищеварение. Если его рацион был не очень правильным, меняйте его постепенно. В основном, постное мясо, но три раза в неделю — печень. Я дам Анжеле список, — он открыл правый ящик. — Красивый кот, он ей понравится.
Дешевая настольная лампа. Не работает, наверное, раз ее сюда засунули. Баллончик для зажигалки. Коробочка кошачьей мяты. Шарик от пинг-понга.
— Для кота, — сказал Мендоса. — Они любят с такими играть. — Записная книжка. Больше ничего. — Не очень-то она много писала. Этот ящик, как и остальные, был аккуратно выстлан старой газетой. — Мендоса на всякий случай приподнял уголок листа.— Vaya![49] — радостно воскликнул он — Маленькие вещи часто проскальзывают за подкладку.— Он достал из-под бумаги небольшой предмет. Осторожно сдул с пего пыль. — Одну вещь он пропустил. Может быть, очень важную… Да, маленький кусочек бумаги. Фотоснимок. Может, он и не знал, что она его хранила. Либо фотография не имеет совершенно никакого отношения…— Мендоса поднес его к свету.
Это был негатив стандартного размера — два с четвертью на три с четвертью дюйма.
— Donde menos se piensa se liebre[50], — сказал Мендоса. — Вот уж не ожидал! Неужели? Возможно ли? Я мог бы поклясться…
— Что, лейтенант? — спросил Паллисер. — Что-то стоящее?
Мендоса опустил негатив. Он с отсутствующим видом посмотрел на Хэкета с Паллисером.
— Но зачем ему понадобилось ее убивать?
Конечно… мотив. На первый взгляд не видно причины, достаточной для убийства. С другой стороны, Мендосе встречалось очень мало случаев, когда он вообще мог понять, почему совершено убийство. Это не значит, что в подобных обстоятельствах он поступил бы так же, просто он понимал, что причина достаточно основательная.
Обычно все происходит из-за любви или денег. Иногда из-за того и другого сразу.
Надо ли, на самом деле, докапываться до мотивов? Строго говоря, закон, кроме осязаемых улик, ни в чем больше не нуждается. Хорошо, конечно, найти причину, объяснить ее присяжным, но это необязательно. В книгах-то все закручено, но от настоящей жизни там мало что есть. Мендоса знал целый вагон таких случаев, к которым писатели даже не притронулись бы.
Он уже двадцать лет лицом к лицу сталкивался с преступностью. Среди прочего его ужасало то, что человек — страшно неразумное существо. Мендоса в который уже раз подумал, что девяноста девяти процентов убийств можно было избежать, если бы человек оказался чуть менее раздражительным или жадным, или беспечным, и, уж конечно, если бы не был пьян или одурманен наркотиками. Если бы лучше контролировал себя.
В данном случае он мог вообразить разные мотивы. В его голове смутно что-то прорисовывалось, чисто гипотетическое. Причина была не серьезная, совсем нет. Похоже, просто кто-то вышел из себя. Да. Конечно, если только не… Но говорить еще рано. Надо разыскать побольше.
Теперь он знал, где они смогут найти, вероятно, довольно много. Ключ ко всему делу.
Когда Мендоса отправился туда с Паллисером в качестве свидетеля, ему пришло в голову, что им здесь здорово повезло. Если бы они опоздали хотя бы на один день… Говорят, она умирает.
Может быть, это уже произошло. Надо выяснить, что за тупоголовый недоучка разговаривал с ней, задавал обычные идиотские вопросы и не заметил чего-то важного. Наверняка, что-то она сказала… Конечно, она умирает.
Он надеялся, что еще не поздно.
Глава 20
— Маленькая дурочка, — говорила женщина на больничной койке. — Она не умела… оценивать людей. Вы понимаете… о чем я говорю. Она принимала… слова и внешность за чистую монету. Кот и то… лучше разбирался в людях… Насчет кота — глупость. Тогда у нее была хорошая работа — в «Мэллоу и Вудис». Большая фабрика одежды, она работала… на обрезочной машине, получала восемьдесят в неделю… Этот брак. И потом… он исчез, взял половину ее денег… Говорила… всегда хотела чистокровного персидского кота… Отдала за него пятьдесят пять долларов, он был ужасно милым котенком… Что?… Это амулет с ее браслета… Да, я знаю, она хотела его. Я… купила… для нее. В позапрошлое Рождество. Она показала мне… у нее был большой ювелирный каталог… ей захотелось… Я скопила денег… я тогда еще работала… и купила для нее… Он стоил тридцать семь пятьдесят плюс налог…