— Дело не в том, старший инспектор. — Джин немного помолчала. — Кто-нибудь из вас помнит Брэдфорда Обина?
Имя показалось старшему инспектору смутно знакомым. Кажется, кто-то из знаменитостей… Кто?.. Это было давно, когда он еще учился в школе. Спортсмен? Герой? Актер?
Но копаться в памяти не было необходимости, потому что сержант Дру внезапно сказал:
— Я его помню, миссис Обин. Летчик-испытатель. Самый известный в стране после второй мировой войны — гордость всего британского самолетостроения. Побил в свое время все рекорды по скорости и высоте полета, завоевал все мыслимые и немыслимые призы. Но потом что-то там случилось, какой-то несчастный случай. Правильно?
Разъяснения сержанта предназначались для старшего инспектора. Он смотрел на Джин и заметил, что при словах «несчастный случай» она вздрогнула. Лицо у нее побледнело, он боялся, что она расплачется, и жалел, что не привел с собой из отдела какую-нибудь женщину.
Но Джин Обин сумела совладать со своими чувствами.
— Да, несчастный случай, — сказала она хриплым голосом. — Дело было так. Брэд очень хотел, чтобы я научилась летать, и сразу, как мы вернулись из свадебного путешествия, стал давать мне уроки. К несчастью, я оказалась плохой ученицей, не чувствовала самолета. В воздухе еще ничего, но рассчитать расстояние до земли при посадке мне не удавалось. Брэд был опытный инструктор и решил в конце концов заставить меня преодолеть страх. В общем, как-то раз мы летели на легком тренировочном самолете с двойным управлением, и он сказал: «Все. Я убираю руки со штурвала. Ты идешь правильно. Садись сама, без помощи».
Джин Обин перевела дух. Она говорила быстро, словно хотела поскорей закончить.
— И конечно же, я разбила самолет. Очень эффектно, как мне сказали позже. Брэд хотел спасти положение, но не успел, да и я держалась за штурвал мертвой хваткой. В общем, я пролежала в больнице две недели — сломала пару ребер и запястье, но вышла оттуда как новая. Брэд же, — она с усилием сглотнула слюну, — стал инвалидом. Переломал себе все, что можно было переломать. У него до сих пор парализованы ноги. Но ум остался ясный: следит за событиями, читает книги, газеты. — Она яростно вскинулась. — Я никогда, слышите, никогда с ним не разведусь. Не могу. Я и так принесла ему много горя. И Том не стал бы разводиться, если бы был риск скандала, затрагивающего мое имя. Ведь Брэд обо всем бы узнал. И Том это понимает. Нет, развод не для нас. Приходится соблюдать внешние приличия.
Снова наступило молчание. Джин посмотрела старшему инспектору прямо в глаза и, растягивая слова, добавила:
— Жестоко так говорить, но даже смерть Эйлин не помогла нам. Одна смерть или один развод — ничто без другого.
И как к этим словам прикажете относиться, спросил себя Дейвид Тейлор. И что я могу сейчас сказать, чтобы она не почувствовала ни обиды, ни снисходительности. В голове у него промелькнула мысль о собственной жене. Если бы ее не убило сразу, а только изувечило… Нет, он не мог ее представить себе ясно и вдруг поймал себя на том, что уже думает о Джилл Черил.
— Большое спасибо, миссис Обин, — сказал он наконец, поднимаясь, — за то, что пошли нам навстречу и откровенно все рассказали.
— Пожалуйста! Но главный вопрос — что вы собираетесь предпринять по этому поводу. Для меня сейчас важнее, чем прежде, чтобы муж ничего не узнал про Тома. — Ее руки были сжаты так крепко, что костяшки пальцев побелели. — В конце прошлой недели врачи меня предупреждали, что собираются сделать ему операцию. В последнее время его состояние ухудшилось. И он должен чувствовать, что я с ним на все сто процентов. Вы меня понимаете?
Дейвид Тейлор кивнул:
— Конечно, понимаю, миссис Обин. Мы будем предельно осторожны. Мне придется доложить обо всем моему начальнику, но на этом, я полагаю, огласка и закончится. Думаю, он не станет возражать.
— Спасибо, — сказала Джин. — Большое спасибо.
— Будем проверять ее рассказ? — спросил сержант Дру, когда они шли от дома к машине.
Вопрос звучал чисто риторически. Старший инспектор поднял бровь:
— Естественно, хотя я сильно удивлюсь, если в нем есть хоть слово неправды.
— Я тоже ей верю. Бедняжка! — Сержант сочувственно потряс головой. — Я все больше вспоминаю о Брэдфорде Обине… Это, видимо, случилось в 1957 или 1958 году…
Но Дейвид Тейлор его не слушал. Он думал о том, что миссис Долиш оказалась не права в своих предположениях — мотива, по которому майор Черил мог пойти на убийство, теперь уже не существует. Из слов Джин Обин выходило, что Том Черил не имел шансов на брак с ней даже после смерти жены, а следовательно, не имел причин избавляться от Эйлин, особенно если принять во внимание долгие годы ее терпеливого отношения к существующему положению. Вот и вся недолга. И вряд ли майор без всяких оснований внезапно возненавидел жену. Кроме того, со счета нельзя было скидывать и газетные объявления, за которыми последовали покушения на его жизнь, а также туманную пока роль в деле Филипа Норта или Тревора Робертса, как бы его там ни звали.
Шеф должен будет согласиться, что подозрения с майора Черила придется снять. Настроение у Дейвида сразу поднялось. Теперь можно с чистой совестью позвонить Джилл и назначить свидание.
— Что, что? — спросил он. — Извините, Брайан, я замечтался.
— Я сказал, что надо узнать в местном отделении про фургон, который миссис Обин видела в проулке. Не на него ли наткнулись ребятишки в Фарлингаме?
Старший инспектор переключился на текущие проблемы.
— Само собой. Конечно, надо. Вы это сделайте сами, и побыстрей, а я попытаюсь поймать шефа, пока он не ушел с работы.
Однако начальника отдела Харриса на месте не оказалось. Позже вечером Дейвид Тейлор позвонил Джилл, но ответил ему какой-то мужской голос, и он молча бросил трубку.
ГЛАВА 14
На следующее утро старший инспектор проснулся с сильной головной болью. Одинокий ужин в холостяцкой квартире, мысли о прошлом, разочарование в настоящем, тревоги за будущее заставили его выпить накануне больше, чем нужно. Такое случалось с ним редко. А результат: порезался во время бритья, не мог проглотить ни куска за завтраком — выпил лишь чашку черного кофе и отправился на работу в самом мрачном настроении. Он было подумал позвонить Джилл, но от одной мысли, что ему и утром ответит тот же мужской голос, его начинало тошнить.
Начальник отдела Харрис тоже пребывал не в лучшем расположении духа. Ночью по тщательно разработанному плану грабители совершили налет на улице Хаттон-Гарден, где торгуют алмазами, и украли драгоценностей на полмиллиона фунтов стерлингов. Как всегда в таких случаях, средства массовой информации потешались над растерянностью полиции, и как всегда у Харриса не хватало людей. Поэтому ему было трудно сосредоточиться на деле Черилов, которое фактически топталось на месте. Он даже хотел заменить Тейлора другим инспектором, чтобы взглянуть на расследование новыми глазами. Правда, сейчас наметился какой-то сдвиг, пусть и в негативном смысле.
— Хорошо, — сухо сказал Харрис. — Я согласен. Забудем на время о майоре Чериле и сконцентрируемся на фургоне и на этом Норте, Робертсе или как его там, если это действительно один и тот же человек. Но полностью выпускать из виду издательство «Линдзи и Бекетт» тоже нельзя. Я чувствую, что здесь есть какая-то связь. Договорились?
— Да, сэр.
Начальник отдела со значением посмотрел на лежащие перед ним бумаги, и Дейвид Тейлор, поняв, что разговор окончен, ушел к себе в кабинет. Там его дожидался сержант Дру.
— Немного хороших новостей, сэр, — сказал сержант, прежде чем старший инспектор успел закрыть дверь. — Нашлись следы серого фургона. Один из наших парней из района Камден-Таун вспомнил, что видел похожую машину, и навел в округе справки. Он вышел на некоего Коучмана, хозяина киоска, где продаются газеты и табак, а также владельца небольшого склада и гаражей. Недавно он сдавал гараж человеку по имени… как вы думаете?