При этом использовались различные приемы. Например, появился тезис о том, что «никогда не бывать той второй великой культурной революции», о которой «мечтала» «четверка». [22]
В этой связи, с одной стороны, казалось, что речь идет о решительном осуждении «культурной революции» как явления. Однако, с другой стороны, для более полного понимания ситуации необходимо учитывать заявления, которые делались некоторыми руководителями ЦК КПК. Например, член политбюро ЦК КПК Чэнь Юнгуй, выступая на втором всекитайском совещании по распространению опыта Дачжая 20 декабря 1976 г, говорил: «“Четверка” осуществляла нечто вроде второй культурной революции — свержение парткомов, но без красногвардейцев, без шума для внешнего мира и при ином положении в ЦК партии, который был расколот». [23]
Конечно, Чэнь Юнгуй желал отмежеваться от «четверки». Конечно, он осуждал методы «культурной революции». Но в то же время из его слов следовало, что он осуждал деятельность «четверки» в последнее время перед смертью Мао Цзэдуна. Очевидно, что выдвиженцы «культурной революции» были бы не прочь оставить в целом в неприкосновенности образ и престиж «культурной революции», отделить ее от кратковременного периода активной деятельности «четверки» в 1974–1976 гг., а еще лучше в апреле-октябре 1976 г, осудить не первую, а «вторую» «культурную революцию».
Любопытно, что в это же время раздавались призывы критиковать «четверку» за то, что она «создавала свою систему внутри партии». [24]
Такая критика имела целью сужение рамок борьбы против «четверки»: бороться против нее как фракционной группы, кучки карьеристов, не допуская распространения этой борьбы на оценку «культурной революции» как явления, роли всех руководящих деятелей во время этой «культурной революции», в том числе Мао Цзэдуна, не допуская критики «культурной революции» с точки зрения оценки идейной платформы ее активных организаторов.
Вопрос об отношении к старым кадровым работникам
Вполне естественно, что после смерти Мао Цзэдуна в партии возникла борьба, прежде всего, по вопросу об отношении к старым партийным работникам.
Реабилитировать их было сложно, так как приходилось делать это в условиях, когда авторитет Мао Цзэдуна было невозможно открыто подвергать сомнению, когда приходилось осуждать Лю Шаоци, когда приходилось говорить об осуждении заговора «четверки» с карьеристскими целями.
В этой обстановке появились заявления о том, что «в глазах» «четверки» «представителем ЦК партии до культурной великой революции был Лю Шаоци. Умышленно преувеличивая роль изменника, провокатора и штрейкбрехера Лю Шаоци в партии, “четверка” преследовала преступную цель всесторонне отрицать революционную линию председателя Мао Цзэдуна, отрицать роль большого числа революционных руководящих работников пролетарского штаба и подготовить контрреволюционное общественное мнение к узурпации руководства в партии и в государстве». [25]
Требования и позиции старых партийных работников, пострадавших во время «культурной революции», начали находить отражение в китайской печати.
8 ноября 1976 г. агентство Синьхуа сообщало о том, что в начале 1960-х гг. в КПК шла борьба между «четверкой» и «руководящими кадровыми работниками». 27 февраля 1977 г. агентство заявило о том, что «четверка» «умышленно вносила путаницу в вопрос о том, кто свои и кто враг на историческом этапе социализма, состряпала совершенно нелепую реакционную формулировку: старые кадровые работники являются демократами, демократы — каппутистами (то есть находящимися внутри партии, занимающими там руководящее положение и идущими по капиталистическому пути. — Ю.Г), каппутисты — контрреволюционерами. По этой логике должна быть свергнута большая группа партийных, государственных и армейских руководителей».
«Четверка» выдвинула тезис: «Кадровые работники, которые прошли испытание великой культурной революцией, равняются кадровым работникам, которые прошли испытание Великим походом». [26]
В защиту деятельности старых кадровых работников активно выступали провинциальные парткомы. В газете «Жэньминь жибао», например, появилось сообщение о том, что в провинции Хунань «свыше 80 % старых кадровых работников в руководящих группах различных ступеней еще в первый период «культурной революции» выступили в поддержку революционных пролетарских бунтарей и потому завоевали поддержку председателя Мао Цзэдуна». [27]