Партком провинции Хэбэй писал: «Выступая с лозунгом «Свергать всех!», «четверка» извращала решение ЦК КПК о великой пролетарской культурной революции, в котором говорилось о необходимости сплачивать 95 % кадровых работников, ошибки которых можно исправить». Подстрекательством «четверки» объясняются кровопролитные столкновения во время «культурной революции». Партком провинции Гуандун заявлял, что «четверка», «прикрываясь лозунгом “Бунтовать!”, оказывала поддержку буржуазии и новым буржуазным элементам, подстрекала к разрешению противоречий вооруженным путем». [28]
Наконец, «Жэньминь жибао» писала, что «кадры были преградой для деятельности «четверки». Если бы были свергнуты все кадры, имеющие опыт революционной длительной борьбы, то «четверке» было бы легко свести на нет более чем пятидесятилетнюю историю борьбы нашей партии, погубить революцию и партию; она могла бы своевольно извращать историю». [29]
Таким образом, прежде всего после смерти Мао Цзэдуна и ареста «четверки» на первый план выступило недовольство широких слоев населения и членов партии рядом сторон практической деятельности Мао Цзэдуна и его приспешников; особую роль при этом играли те кадровые работники, которые пережили Мао Цзэдуна и требовали восстановить их репутацию и вернуть их к руководящей деятельности.
Неодобрение «культурной революции» проявлялось в различных формах и проистекало прежде всего из недовольства многих руководящих партийных работников своими злоключениями во время «культурной революции». Однако при этом находило свое отражение и недовольство населения и членов партии многими сторонами «культурной революции», в том числе методами ее осуществления. Проскальзывали и некоторые возражения против «теоретических основ» «культурной революции». Деятели, находившиеся у руководства, старались использовать эту ситуацию для того, чтобы укрепить свое личное руководящее положение, укрепить существовавший в то время режим. Они спекулировали на настроениях масс.
Толкование «культурной революции» после устранения «четверки»
Руководство Китая и после смерти Мао Цзэдуна стремилось утвердить тезис о «своевременности» и «необходимости» «культурной революции», так как многие из китайских руководителей, вышедшие теперь на первые роли, были обязаны своим возвышением периоду «культурной революции». Не случайно подчеркивался тезис о том, что «как старые кадры, так и молодые кадры, выдвинутые в ходе великой культурной революции… бесценны для партии и народа». [30] Они не были тесно связаны ни с группой Лю Шаоци, ни с группой Линь Бяо, ни с «четверкой». В то же время они старались защитить в принципе самое «теоретическую базу» «культурной революции» и найти в ее осуществлении моменты, которые можно было бы одобрить.
В частности, они заявляли, что положительно относятся к деятельности молодежных массовых революционных организаций (МРО) во время первых «пятидесяти дней» «культурной революции», к их борьбе против линии Лю Шаоци. Они заявили о поддержке того, что делали молодежные МРО в 1966 г.; одобрили «январскую революцию» в Шанхае [31]; одобрили решения IX и X съездов партии, заявив, что «четверка» «искажала» эти решения, «изменила линии» этих съездов. [32] При этом подчеркивалось, что по предложению Мао Цзэдуна в документах этих съездов было указано, что «главной опасностью в нашу эпоху по-прежнему является ревизионизм». [33]
Целью «культурной революции» они называли борьбу против «буржуазного», «барского» стиля «некоторых руководящих кадров», против их «отрыва от народных масс». [34]
Китайское руководство после смерти Мао Цзэдуна и ареста «четверки» не отказалось от «основной линии» председателя, разделяло его националистические, гегемонистские установки. Отсюда вытекало, в частности, и выдвижение тезиса о том, что Мао Цзэдун считал своим «самым крупным достижением во внутриполитическом плане» «победоносное осуществление» «культурной революции». [35] При этом подчеркивалось «внешнеполитическое значение» этого «громадного дела»: «сокрушение» «бредовой мечты империализма и социал-империализма реставрировать» в Китае «капитализм»; особое внимание уделялось вопросу о роли «культурной революции» при «подготовке к войне». [36] В КНР не забывали также подчеркивать, что очередные испытания водородной бомбы — это «обильный плод» «культурной революции». [37]