В ходе кампании по повышению роли Чжоу Эньлая подчеркивалось, что именно он во время «культурной революции» первым публично назвал СССР «социал-империализмом»; тот же Чжоу Эньлай выступал против политики «трех смягчений и одного уменьшения» [51], то есть был против смягчения напряженности в советско-китайских отношениях, против разрядки напряженности, за которую ратовал Лю Шаоци.
Таким образом, речь шла вовсе не о том, чтобы объективно оценить роль Чжоу Эньлая. В его деятельности в период «культурной революции» подчеркивались именно те стороны, которые после смерти Мао Цзэдуна в практических целях считало необходимым выпячивать руководство, пришедшее к власти: опора на аппарат, на властные структуры, на партийные и государственные учреждения, опора на кадровых работников, на номенклатуру, антисоветизм, выступление против «трех штабов», одобрение в принципе «культурной революции» и действий молодежных МРО в ее первый период, апробация «январской бури», кампании захвата власти в провинциальных центрах по всей стране, отрицательное отношение к применению насилия в ходе «культурной революции».
Отношение китайских руководителей к Чжоу Эньлаю было сложным. Его имя стремились использовать в своих целях как выдвиженцы «культурной революции», так и возвращенцы. Для возвращенцев выпячивание фигуры Чжоу Эньлая являлось средством развенчания культа личности Мао Цзэдуна, а также подчеркивания собственной роли в руководстве партией и страной. Выдвиженцам важно было подчеркивать, что Чжоу Эньлай одобрял целый ряд сторон политики Мао Цзэдуна во время «культурной революции». Таким образом, авторитетом Чжоу Эньлая они хотели подтвердить свои претензии на роль людей, которые защищали «правильную» линию Мао Цзэдуна— Чжоу Эньлая. Ссылаться на Чжоу Эньлая было удобно особенно потому, что к этому времени он был уже мертв.
Следует, очевидно, учитывать, что Чжоу Эньлай после смерти не был опасен ни для кого в китайском руководстве. У него не было собственной группы в партии. Он не имел теоретических трудов, поэтому легко было трактовать его позиции по теоретическим вопросам.
Политическая борьба заставляла приподнимать образ Чжоу Эньлая, облагораживать его, однако партийные функционеры хорошо знали, что Чжоу Эньлай при жизни часто выступал в роли примирителя противоречий между различными группами в партии, действующего по поручению Мао Цзэдуна, что он сам именовал себя «главноуговаривающим», «размазней», что его в партии называли «ванькой-встанькой» или «непотопляемым» за изворотливость и умение приспособиться к изменениям в политике. Известно и то, что Чжоу Эньлай всегда выступал вместе с Мао Цзэдуном, а точнее, следуя за Мао Цзэдуном, особенно по вопросам внешней политики, где Мао Цзэдун вел дело к разрыву с СССР и к сближению с США.
В целом представляется, что у китайских руководителей имеются серьезные претензии к Чжоу Эньлаю, что «по гамбургскому счету» он должен отвечать, в частности, за практику «культурной революции», в ходе которой он действительно не допускал экстремальных действий в отношении ряда руководителей, но не из симпатий или политической близости к ним, а учитывая степень поддержки среди функционеров партии того или иного функционера. Известно также, что Чжоу Эньлай во время «культурной революции» был причастен к смещению многих партийных лидеров.
Борьба по вопросу об отношении к Дэн Сяопину
Отражением состояния внутриполитической борьбы было и отношение к Дэн Сяопину. Эволюция в подходе к этому вопросу отражала борьбу противоборствовавших сил внутри китайского руководства. В официальной печати нападки на Дэн Сяопина прекратились вскоре после ареста «четверки». Только член политбюро ЦК КПК У Дэ позволил себе усиленно и публично демонстрировать свое негативное отношение к предложению о восстановлении Дэн Сяопина на всех постах в партийном и государственном аппарате. Хуа Гофэн был более осторожен в своих выступлениях.
В первой половине 1977 г. имя Дэн Сяопина было упомянуто в центральной печати в статье, формально посвященной истории КПК; оно было поставлено рядом с именем члена политбюро ЦК КПК маршала Лю Бочэна. Тем самым был дан намек на то, что Лю Бочэн и военачальники из Второй полевой армии поддерживают Д эн Сяопина.
Затем Дэн Сяопин был упомянут в одной из работ, включенных в официально изданный в апреле 1977 г. пятый том «Избранных произведений» Мао Цзэдуна. Таким образом, к апрелю 1977 г. была подчеркнута положительная роль Дэн Сяопина в истории КПК и КНР и было восстановлено его доброе имя. На XI съезде КПК говорилось, что решение о восстановлении Дэн Сяопина на руководящих постах было принято во время рабочего совещания ЦК КПК в марте 1977 г.