Это, в частности, означало, что «четверка» не разделяла мысль Мао Цзэдуна о превращении Китая в «военно-технический центр мира», о «подготовке войны», о такой цели, как «создание совершенно нового земного шара», о том, чтобы водрузить «красный флаг над Кремлем». Чжан Чуньцяо твердо выступал за оборонительный характер политики и в военной и в дипломатической области. Он полагал достаточным иметь лишь ракетно-ядерный потенциал оборонного предназначения, рассчитанный на то, чтобы сдерживать потенциального противника.
Одновременно «четверка» готовилась, очевидно, и к вооруженным действиям с целью захвата всей полноты власти. При этом она использовала идею создания «вторых вооруженных сил», народного ополчения, существующих под автономным командованием заместителя председателя ЦК КПК Ван Хунвэня и не подчиненных руководству НОАК. В создании «вторых вооруженных сил» «четверка» также продвинулась довольно далеко. Сама идея о «вторых вооруженных силах» появилась, как уже говорилось, в июле 1967 г. у Чжан Чуньцяо. Таким образом, в 1967 г., как было известно ранее лишь по материалам малоформатной печати, действительно возникла поддерживавшаяся Мао Цзэдуном мысль о вооружении сотен тысяч народных ополченцев. Идея не была тогда проведена в жизнь потому, что ополченцы в большинстве своем выступили бы тогда по указанию местных партийных руководящих органов, а не по указанию ГКР при ЦК КПК. Мало того, Мао Цзэдун был вынужден считаться с мнением большинства военачальников, а они хотели сохранить в своих руках реальную власть над вооруженными силами.
Собственно говоря, идея усиления роли народного ополчения также свидетельствовала о том, что Чжан Чуньцяо, конечно не впрямую, выступал против наступательной военной доктрины Мао Цзэдуна, которая маскировалась официальным названием активной оборонительной доктрины или доктрины активной обороны; с точки зрения Чжан Чуньцяо, армия должна быть предназначена исключительно для обороны и для внутрикитайских нужд, в связи с чем и должна была в определенной части состоять из резервистов — народных ополченцев, которые появлялись бы на службе только в случае действительной военной опасности или при необходимости сохранять политическую стабильность в стране.
Наконец, «четверка» старалась контролировать вооруженные силы с помощью усиленного повторения тезиса Мао Цзэдуна о том, что СССР и США являются «бумажными тиграми». На этом основании не только выделялось меньше средств на обычные вооружения, на армию в целом, но и насаждался культ личности Цзян Цин и других членов «четверки», которые контролировали идеологическую и политическую работу в НОАК. Это еще раз свидетельствовало о том, что «четверка» не считала нашу страну реальной военной угрозой и реальным военным врагом, то есть не поддерживала тезис о необходимости готовиться к войне против нашей страны.
Очевидно, в результате мартовского (1977 г.) рабочего совещания ЦК КПК в апреле 1977 г. «четверке» была дана политическая характеристика и как группировке в целом, и персонально. Армейская газета «Цзефанцзюнь бао» писала, что «четверка» «ничего не знает ни о труде рабочего, ни о землепашестве, ни о военном деле, не обладает опытом революционной практики, зато имеет опыт плетения интриг». [142]
Цзян Цин назвали «предательницей» или «изменницей»; Чжан Чуньцяо — «гоминьдановским агентом»; Яо Вэньюаня — «классово чуждым элементом»; Ван Хунвэня — «буржуазным элементом новой формации» или «новорожденным буржуазным элементом». Группа в целом была названа «антипартийной» «сектантской» «четверкой» — «черной бандой, сколоченной из новых и старых контрреволюционеров, контрреволюционной группировкой, притаившейся в лагере революции, целым независимым подпольным царством». При этом говорилось, что «четверка» не только «превозносила свои заслуги в культурной великой пролетарской революции», но и рекламировала свое высосанное из пальца «славное прошлое» — так называемые «чистоту социального происхождения» и «последовательную революционность». [143]
Персональные обвинения в адрес каждого члена «четверки» также проливали дополнительный свет на историю «культурной революции».
Критика Ван Хунвэня
Заместителя председателя ЦК КПК и заместителя председателя военного совета ЦК КПК Ван Хунвэня критиковали за создание культа своей личности. При этом ему в вину ставилось инспирирование книги о «так называемых великих деяниях великой пролетарской культурной революции». [144]