Стремлением угодить и выдвиженцам, и возвращенцам отмечен текст доклада первого секретаря КСМК Хань Ина на X съезде КСМК 17 октября 1978 г. Хань Ин, в частности, заявил, что Линь Бяо должен нести вину за ошибки, которые молодежь допустила в ходе «культурной революции». [36] Все руководители были заинтересованы в том, чтобы обратить гнев молодежи против Линь Бяо, реабилитировать большинство рядовых участников «культурной революции». Очевидно, что этот тезис Хань Ина не совсем отвечал настроениям возвращенцев, так как косвенно сохранял мысль о правильности «культурной революции», в ходе которой Линь Бяо и некоторые другие совершили ошибки. С точки зрения выдвиженцев, они, таким образом, снимали с себя вину за политику, проводившуюся во время «культурной революции».
В ходе критики Линь Бяо возвращенцы стремились постепенно дискредитировать тезисы защитников «культурной революции». В частности, они заявляли, что утверждения Линь Бяо о том, что «борьба- это все», и о том, что в партии постоянно происходит «борьба двух линий», являются неправильными. [37] Возвращенцы хотели снять вопрос о борьбе двух линий применительно ко многим, но пока не ко всем и не к главным аспектам «культурной революции». Во всяком случае, возвращенцы таким образом подводили к признанию правильной их собственной борьбы против Линь Бяо и его сторонников: ведь они фактически подвергали критике важнейшее положение Мао Цзэдуна, доведенное до гипертрофированной формы Линь Бяо: «Борьба— это все». Возвращенцы критиковали этот тезис Мао Цзэдуна — Линь Бяо потому, что в создавшихся условиях они были сторонниками наведения порядка, отвечавшего их интересам.
Возвращенцы резко осуждали деятельность Линь Бяо в так называемой борьбе против «каппутистов». [38] Линь Бяо обвиняли в придании «религиозно-мистического» оттенка внутрипартийной пропаганде, отношению партии и населения к Мао Цзэдуну. [39]
Наиболее решительное наступление на платформу Линь Бяо было предпринято в ходе рабочего совещания накануне 3-го пленума ЦК КПК 11-го созыва и во время самого этого пленума. В это время критике подверглись политические аспекты программы Линь Бяо, его идеи относительно экономического развития Китая подробно не рассматривались. Говорилось лишь, что Линь Бяо выступал за «бедность и отсталость» Китая. [40]
Представляется, что в данном случае имела место, скорее всего, критика Мао Цзэдуна, а не позиций Линь Бяо. Известно, что у последнего были высказывания в пользу «обогащения народа», сельского населения в особенности. Однако до осуществления его экономических взглядов дело не дошло. Всю его жизнь поглотила борьба за власть, коварная, безжалостная и ожесточенная.
Критика Линь отличалась от критики «четверки». С момента гибели Линь Бяо в 1971 г. до ухода из жизни Мао Цзэдуна в 1976 г. прошли пять лет. Линь Бяо был уже мертв, а «четверка», находясь у власти, активно действовала. Отсюда следует, что критика Линь Бяо в большей мере связана с событиями 1966–1971 гг., критика же «четверки» включает в себя по большей части осуждение ее деятельности после 1971 г., хотя и до того «четверка» действовала активно. Можно также принять во внимание то, что Линь Бяо входил в числое главных руководителей КПК и до «культурной революции», а «четверка» лишь завоевывала себе места в центральном руководстве во время «культурной революции». Критика Линь Бяо связана с критикой Лю Шаоци: после его гибели Линь Бяо был поставлен пропагандой на место Лю Шаоци как главного объекта осуждения.
Факты, которые выплыли на поверхность в ходе критики Линь Бяо, свидетельствовали о том, что борьба в руководстве шла между самыми близкими соратниками, причем даже тогда, когда их объединяли политические цели, даже в моменты напряженной совместной борьбы.