Итак, Чжоу Эньлай до конца своих дней самим фактом своего существования участвовал в политической борьбе внутри руководства КПК. После смерти в борьбе стало активно использоваться его имя. При этом его именем пользовались и сторонники, и противники. Но самое важное, пожалуй, что именем Чжоу Эньлая воспользовались униженные и страдавшие в Китае, которые действовали спонтанно, в подавляющей части без какой-либо связи с номенклатурой, не по ее наущениям. Людям при правлении Мао Цзэдуна жилось плохо, и они выражали свой протест, их настроения пытались использовать различные части партийной номенклатуры. Но об этом подробнее в следующей главе.
Глава вторая
5 апреля 1976 г. — день протеста и его подавления
События 5 апреля 1976 г. — это реакция на предшествовавшие десять лет «культурной революции».
Для населения страны политика, которую проводили руководители партии во время «культурной революции», стала к этому времени совершенно нетерпимой.
Многое вызывало отторжение. Например, сторонники «культурной революции» пропагандировали лозунг «17 лет до культурной революции были временем господства диктатуры черной линии». Это означало, что политику предлагали делить на «красную», то есть «левую» или «правильную», представителями которой предлагали считать Мао Цзэдуна и его «штаб» по руководству «культурной революцией», и «черную», то есть «правую», представителями которой называли Лю Шаоци и большинство прежних руководителей. И если в начале «культурной революции» было относительно легко поднять массы под этим лозунгом против ненавистных им бюрократов — партийных и государственных чиновников, ибо массы верили, что внутри партии есть «хорошие» и «плохие», то по прошествии десятилетия все убедились в том, что «культурная революция» — это такое горе, такая беда, с которой не сравнится никакой период до «культурной революции».
Население много выстрадало во время вооруженной борьбы, которая велась непрерывно на протяжении длительного времени по всей стране и в мирное время. Гибли люди, и никто не нес за это ответственность. Было очевидно, что оружие и сила применялись по приказу все того же «штаба» Мао Цзэдуна по руководству «культурной революцией», что вызывало протест населения.
Далее «штаб» по руководству «культурной революцией» призывал «не работать на благо ошибочной линии». Это привело (все почувствовали это на себе) к развалу хозяйства. Остановилось производство. В экономической жизни царил хаос.
Огромный ущерб был нанесен культуре, литературе и искусству. Сторонники «культурной революции» пропагандировали лозунг: «Если даже вся страна поголовно или целиком станет неграмотной, это все равно будет нашей победой». Это привело к разрушению системы образования.
Был нанесен громадный ущерб науке. Ее именовали «буржуазным оборонительным валом».
Одним словом, в итоге «культурной революции» создалась обстановка, при которой, как свидетельствовали позднее в самой КНР, рабочие не имели возможности работать, крестьяне обрабатывать землю, солдаты заниматься боевой подготовкой. Все было в состоянии разрухи.
Мало того, существовала диктатура «штаба» Мао Цзэдуна. А это означало, что не действовали ни устав партии, ни конституция государства. Не было ни демократии, ни системы законов.
Любого человека могли объявить «предателем», изменником в пользу Гоминьдана или «шпионом», в первую очередь советским или любым другим иностранным агентом. Могли назвать «каппутистом», то есть «идущим по капиталистическому пути», человеком, в той или иной мере отвергающим «уравниловку» Мао Цзэдуна. Могли отнести к «рабочей аристократии», к квалифицированным работникам, полагающим, что труд требует соответствующей оплаты. Ярлыки вешали в массовых масштабах. Репрессии были многомиллионными. Удары наносились безжалостно. Было сфабриковано огромное количество дел. Погибла масса людей, разрушено множество семей. Пожалуй, в КНР не было дома, который бы не пострадал от «культурной революции». Мао Цзэдун принес людям горе, его правление обернулось жертвами, которые превосходили потери Китая во всех войнах в двадцатом столетии.
К власти пробирались на основе доносов и облыжных обвинений. Хулиганье проникло в высшие эшелоны власти. Все средства пропаганды были в руках «штаба» Мао Цзэдуна. Люди не могли высказаться, сказать правду. Слова о широкой демократии и о ее рычагах были обманом, на деле практиковались аресты, тюремное заключение. Все это грозило за проявление малейшего недовольства. И это касалось и членов партии, и беспартийных.