Вопрос об отношении к СССР и к установке о подготовке к войне
В сентябре 1977 г. общепринятым было утверждение о том, что со стороны СССР, могут предприниматься попытки «реставрации в Китае». [248] Говорилось о «бредовой мечте» СССР «реставрировать в Китае капитализм». [249] Подчеркивалось, что в годы «культурной революции» усиливался ракетно-ядерный потенциал КНР, были проведены успешные испытания «ракетно-ядерного оружия» и «водородной бомбы». [250]
Известный своей идейной близостью к Чжоу Эньлаю член постоянного комитета военного совета ЦК КПК Су Юй проводил мысль о том, что центральной установкой Мао Цзэдуна была установка на «подготовку к войне» против нашей страны. Су Юй утверждал, что Пэн Дэхуай, Линь Бяо, все противники политики Мао Цзэдуна среди военных «выступали против подготовки к войне», а Линь Бяо даже «стал позорным ренегатом и предателем нации». Что же касается «четверки», то, по словам Су Юя, она «подрывала всю работу по подготовке к войне, чтобы мы оказались абсолютно не подготовленными к агрессии со стороны империализма и социал-империализма». Говоря о конкретном содержании этой концепции, Су Юй утверждал, что «основная руководящая идея в боевых действиях нашей армии — это уничтожение живой силы противника». Су Юй отмечал, что Мао Цзэдун «разработал стратегический курс «активной обороны» — обороны, осуществляемой с целью контрнаступления и наступления. При этом «активная оборона» состоит в том, чтобы «заманивать» противника, а потом «разворачивать быстро развивающиеся наступательные действия и бои на внешних линиях для уничтожения живой силы противника». [251]
В конце мая 1978 г., в период проведения всекитайского совещания по политической работе в НОАК, утверждалось, что «ускорение модернизации обороны — это требование подготовки к войне и важное содержание возложенной на нас самой историей генеральной задачи на новый период». [252]
Таким образом, тезис о подготовке к войне против нашей страны полностью сохранялся.
В то же время вопрос об отношении к СССР подспудно постоянно беспокоил руководителей КПК. Они видели, что рядовые функционеры партии связывали действия Мао Цзэдуна, преследовавшего многих руководителей партии и государства и до «культурной революции», и во время нее, с его курсом, сначала допускавшим войну против нас, а затем ориентировавшим на неизбежность войны. Иначе говоря, вставал вопрос о целесообразности и возможности разграничения внутренних задач и внешней политики в отношении нашей страны. Во всяком случае, подспудно зрело желание и даже требование функционеров и массы членов КПК отделить ситуацию внутри партии, внутри КНР от курса на военное столкновение с нашей страной. А это требовало пересмотра этого курса в принципе или, по крайней мере, в тактическом плане.
Во время сессии ВСНП в марте 1978 г. из доклада мандатной комиссии стало ясно, что кампания реабилитации пострадавших во время «культурной революции» в провинциях Хубэй и Ляонин была истолкована на местах как признак постепенного восстановления нормальных отношений, если не дружбы, с нашей страной. [253]
Газета японских коммунистов «Акахата» в октябре 1978 г. сообщила, что в феврале 1966 г. во время встречи председателя президиума ЦК КИЯ Кендзи Миямото и Мао Цзэдуйа между ними возникли разногласия из-за отношения к СССР. [254]
Это были новые подтверждения того, что Мао Цзэдун дошел до выдвижения установки о допустимости и возможности войн против социалистических стран, против СССР и даже против других стран; в этой связи можно вспомнить о войне КНР против Вьетнама в 1979 г; тогда Дэн Сяопин, очевидно, рассматривал эзу агрессию как войну против союзника СССР.