Реабилитация отдела пропаганды означала, в частности, восстановление доброго имени его бывшего руководителя Лу Динъи, который до «культурной революции» был секретарем ЦК КПК и одновременно заведующим отделом пропаганды. [5] Лу Динъи впервые публично появился на вечере по случаю праздника весны 27 января 1979 г. При этом газеты сообщали, что он «более 10 лет подвергался преследованиям со стороны Линь Бяо и “четверки”». [6] Появились сообщения и о том, что Лу Динъи держали в тюрьме с 1966 г. до декабря 1978 г. [7] В июне 1979 г. Лу Динъи был избран в состав всекитайского комитета НПКСК. [8]
Все эти решения были половинчатыми, компромиссными. Они предусматривали возвращение к политической деятельности ряда людей, которые получили возможность в статьях и выступлениях публично защищать свою работу до «культурной революции» и намекать на «недостатки» и «ошибки», против которых они боролись. В то же время эти же деятели продолжали, очевидно вынужденно, делать реверансы в сторону Мао Цзэдуна и не давали принципиальной оценки «культурной революции».
Реабилитация «Села Трех семей»: Дэн То, У Ханя, Ляо Моша
В конце января 1979 г. последовала реабилитация известных публицистов Дэн То, У Ханя и Ляо Моша, которые до «культурной революции» выступали под общим псевдонимом «Село Трех семей» и которых во время «культурной революции» осуждали как выступавших на фронте идеологии против Мао Цзэдуна и его «штаба». При этом было признано, что «фабрикация их дела в самом начале культурной революции была использована Цзян Цин, Чжан Чуньцяо и Яо Вэньюанем для приобретения политического влияния». [9]
Об их реабилитации было объявлено в газете «Бэйцзин жибао» в статье бывших сотрудников журнала «Цяньсянь», который в свое время был теоретическим печатным органом Пекинского горкома КПК и помещал произведения Дэн То, У Ханя и Ляо Моша. [10] Тем самым был реабилитирован и сам этот орган печати. К моменту реабилитации в живых остался только Ляо Моша.
В феврале 1979 г. появилось сообщение о том, что партком Пекина реабилитировал У Ханя, Дэн То и Ляо Моша. [11] При этом обещали переиздать их произведения. [12] 3 февраля 1979 г. в Пекине была возобновлена постановка драмы У Ханя «Разжалование Хай Жуя». [13] 9 февраля драма была показана по первой программе пекинского телевидения. [14]
В феврале 1979 г. в газете «Жэньминь жибао» появилась статья под псевдонимом «Жэнь Вэньбин». В ней говорилось о Дэн То, У Хане и Ляо Моша. Признавалось, что в их произведениях подвергались критике существовавшие в свое время «недостатки и ошибки», но в то же время утверждалось, что У Хань, Дэн То и Ляо Моша не выступали против «идей Мао Цзэдуна». Автор статьи называл несостоятельным заявление Яо Вэньюаня о том, что Дэн То и его коллеги по перу «изо всех сил проповедовали учебу у ревизионистов». [15]
На этом примере видно, что личности, пострадавшие во время «культурной революции», реабилитировались, однако это делалось с оговорками: они-де страдали не потому, что критиковали политику Мао Цзэдуна, его сторонников, а потому, что у них были противоречия с Линь Бяо и «четверкой». Более того, реабилитация сопровождалась заявлениями, что реабилитировавшиеся не только не выступали против Мао Цзэдуна, но даже, напротив, защищали и отстаивали именно его политику и «идеи». Можно допустить, что это было связано с договоренностью между руководителями ЦК КПК на 3-м пленуме ЦК партии о том, чтобы не выступать против Мао Цзэдуна и его установок публично.
Важно отметить, что с реабилитировавшихся снималось обвинение в том, что они распространяли «ревизионизм». Таким образом, получалось, что Мао Цзэдун поднялся на борьбу против призрака «ревизионизма», опасаясь того, что еще не материализовалось, а Линь Бяо и «четверка» расправлялись со своими противниками как с носителями той «ревизионистской линии», которой в КНР не было. Трактовка ситуации сводилась к тому, что Мао Цзэдун был «теоретически прав», нацеливая партию на предотвращение того, что могло ей угрожать в неопределенном будущем, ибо за границами КНР «ревизионизм» «существовал» в СССР и пример «буржуазного перерождения», опять-таки в СССР, «имелся». В то же время в КНР такой ситуации — «ревизионистской линии» и процесса «перерождения» — еще не было. Однако окружавшие Мао Цзэдуна лица — Линь Бяо, Чэнь Бода, Цзян Цин и прочие — подхватили и развили мысль председателя о том, что «ревизионистская линия» в КПК и в КНР уже существует. Мао Цзэдун дал санкцию на борьбу против нее. Фактически же, по существовавшей в начале 1979 г. версии, Мао Цзэдун был введен в заблуждение своими ближайшими сторонниками. Предлагалось еще более снисходительно относиться к Мао Цзэдуну, ибо его ближайшее окружение, возможно, и само не очень хорошо поняло Мао Цзэдуна. На практике это привело к тому, что борьба за чистоту идей стала наполняться политическим содержанием, чего Мао Цзэдун не имел в виду.