Весьма симптоматично выглядела трактовка Бо Ибо роли Чжоу Эньлая во время «великого скачка». В то время как Чэнь Юнь, по мнению Бо Ибо, занимал абсолютно правильные позиции и Чжоу Эньлаю оставалось только поддерживать верные предложения Чэнь Юня, роль самого Чжоу Эньлая оказывалась двойственной. С одной стороны, он постфактум выступил против ошибочных методов «великого скачка», но, с другой стороны, утверждал Бо Ибо, именно Чжоу Эньлай «выдвинул идею о возможности великого скачка». [111] Вероятно, Чжоу Эньлай и в этом случае следовал за Мао Цзэдуном и в случае необходимости выступал в роли его рупора.
Член политбюро ЦК КПК, заместитель премьера Госсовета КНР Ван Жэньчжун отмечал, что положительным качеством Чжоу Эньлая было то, что он, уважая мнение и указания Мао Цзэдуна и ЦК партии, «не перенимал их механически, не использовал указания Мао Цзэдуна для оказания давления на массы. Например, в 1958 г. Чжоу Эньлай запретил крестьянам одной из (сельских народных) коммун заниматься выплавкой стали, учитывая, что у них не было для этого соответствующих условий». [112]
Представляется, что имя Чжоу Эньлая пытались использовать в своих интересах различные силы в руководстве партии. Отражением этого было объявление о том, что ЦК КПК в начале 1979 г. принял решение открыть с 5 марта 1979 г. в Музее китайской революции выставку, посвященную Чжоу Эньлаю. До того времени такая выставка работала на протяжении двух лет, с 1977 г., в закрытом порядке. Примечательно, что одновременно с этим сообщением в том же номере газеты «Жэньминь жибао» трое военнослужащих воинской части 5284 предложили выдвинуть лозунг: «Учиться у премьера Чжоу Эньлая» и напечатать с этой целью редакционную статью в центральной печати. Эти предложения так и не были претворены в жизнь. Вероятно, это были военнослужащие той воинской части, которая несла охрану Чжоу Эньлая.
Одновременно газеты сообщили, что принято решение с 1980 г. начать издание работ Чжоу Эньлая.
Подчеркивалось, что именно благодаря Чжоу Эньлаю в период «бесчинств» Линь Бяо и «четверки» удалось сохранить «некоторые качества партии, а также симпатии населения, избежать большого раскола в партии и государстве». [ИЗ]
Очевидно, руководство партии использовало имя Чжоу Эньлая для того, чтобы постепенно снижать авторитет и престиж Мао Цзэдуна.
Более того, на протяжении некоторого времени в воздухе витала идея создания в Пекине вместо Дома памяти председателя Мао Цзэдуна Дома памяти заслуженных революционеров.
Имя Чжоу Эньлая после его смерти явилось орудием борьбы различных группировок: одни стояли за развенчание культа личности Мао Цзэдуна, а другие — за преемственность определенных сторон политики, проводившейся Мао Цзэдуном при активном содействии Чжоу Эньлая.
Чжоу Эньлая нельзя отделять от Мао Цзэдуна. В этом, как представляется, причина того сдержанного отношения к Чжоу Эньлаю, которое может возобладать в будущем.
Изменение отношения к Лю Шаоци
Рубеж 1978–1979 гг. был временем крушения старых мифов, временем пересмотра подхода ко многим проблемам. Менялась трактовка роли исторических личностей, особенно ушедших из жизни после начала «культурной революции».
Весьма показателен процесс изменения отношения к Лю Шаоци. В конце 1978 г. в Пекине появились дацзыбао, в которых восхвалялись «великие и неумирающие достижения» Лю Шаоци.
Стали циркулировать сведения о том, что Лю Шаоци и его жена Ван Гуанмэй содержались в тюрьме Циньчэн в сорока километрах от Пекина. [114] Вероятно, такая информация была рассчитана прежде всего на внешний мир, ведь к тому времени Лю Шаоци уже около десяти лет не было в живых.