Думается, что в принципе безоговорочная защита системы «босоногих врачей», конечно же, уходила в прошлое. Однако сама жизнь, ее реалии вынуждали руководителей сохранять, по крайней мере на время, существовавшую систему, так как замены ей тогда еще не было. Другое дело, что, очевидно, в повестку дня настойчиво выдвигался вопрос о том, чтобы государство взяло на себя расходы на здравоохранение для крестьян, пусть даже частично. В этом проявлялось также негативное отношение к политике в отношении масс населения, пропагандировавшейся и осуществлявшейся во время «культурной революции».
Политика в отношении интеллигенции
В 1979 г. появились решительные заявления о новой политике партии и государства по отношению к интеллигенции. При этом подчеркивалось, что эта политика противопоставлена тому, что творилось во время «культурной революции». [209]
Появились утверждения о том, что ныне неприменим прежний лозунг «сплачиваться, воспитывать и преобразовывать» по отношению к интеллигенции. Этот лозунг был сочтен оскорбительным для нее. Напоминали, что в начале 1979 г. численность интеллигенции составляла 25 миллионов человек. Она более чем на 90 % состояла из людей среднего и молодого поколения, воспитанных в годы КНР. Таким образом, старых интеллигентов к тому времени осталось около двух миллионов человек на весь Китай.
В то же время утверждалось, что и та часть интеллигенции, которая вышла из прежнего общества, к 1979 г. прошла «необходимое воспитание и преобразование». «Ныне подавляющая часть интеллигенции является составной частью рабочего класса, и к ней следует относиться соответствующим образом, всячески развивая ее активность. В частности, следует продолжать пересмотр старых дел, не считая препятствием этому перенос тяжести работы в область модернизации». Предлагалось «доверять интеллигенции… Назначать наиболее энергичных и способных партийных и беспартийных интеллигентов, имеющих хорошие связи с массами, на различные руководящие посты, добиваться того, чтобы образованные кадры, разбирающиеся в технике и в вопросах управления, постепенно стали составлять 20, 50 и даже 70 % руководителей учреждений и предприятий. Кроме того, нужно принимать наиболее сознательную интеллигенцию в КПК, не оглядываясь при этом на ее социальное происхождение. Главным критерием следует считать политическое поведение самого принимаемого в партию». [210]
Ясно, что все упомянутые установки были частью линии, которую проводили руководители КПК. Они демонстрировали новый подход к интеллигенции, упирая на то, что он полностью отличается от подхода времен правления Мао Цзэдуна. В то же время на практике изменения в отношении к интеллигенции были в рассматриваемый период небольшими, а сама интеллигенция была так напугана «культурной революцией», что не доверяла лозунгам и призывам руководства.
Возвращенцы пытались убедить интеллигенцию в том, что установки периода «культурной революции» упразднены. Проводились совещания писателей, деятелей искусств, на которых выступали Чжоу Ян и другие люди, возглавлявшие работу в этой области до «культурной революции» и реабилитированные только в 1978 г. Восстанавливались в правах, правда в ограниченном виде, такие понятия, как «человечность», «гуманизм», которые во время «культурной революции» были названы «буржуазными» и «ревизионистскими». [211]
Осуждение политики периода «культурной революции» в национальном вопросе
Руководителям партии приходилось признавать, что в предшествующий период фактическое неравенство между внутренними и окраинными районами страны не только не уменьшилось, но «в некоторых отношениях стало по сравнению с прошлым еще более разительным». Например, на одну треть были сокращены государственные ассигнования национальным районам. В период «культурной революции» в районах нацменьшинств произошел спад производства зерновых и уменьшилось поголовье скота, что повлекло снижение общего уровня жизни населения. Все это сопровождалось массовыми репрессиями, попранием национальной культуры и обычаев малочисленных народов [212], ликвидацией ряда автономных округов и уездов. [213]
Появились признания того, что в годы правления Мао Цзэдуна «четверка» «устанавливала феодально-фашистскую диктатуру в районах проживания национальных меньшинств», «отрицала теоретически само существование этого вопроса» о национальных меньшинствах. [214]
Очевидно, что обстановка в этих районах была тревожной, у местного населения накопилось недовольство политикой Мао Цзэдуна. В то же время, в 1979 г., дело ограничивалось лишь осуждением этой политики, которую к тому же пытались приписать лишь «четверке». Термины были резкими: «феодально-фашистская диктатура». Однако ничего для изменения положения не предпринимали. Новая политика по национальному вопросу в начале 1979 г. еще не существовала. Более того, в Пекине были вынуждены одновременно с «лозунговой» критикой прежних действий руководства выступать против настроений в пользу освобождения от угнетения со стороны ханьцев, проявлявшихся в районах, где проживали национальные меньшинства. Внешне это выглядело как изложение научных дискуссий о национальных войнах в древней истории Китая.