Уланьфу разъяснил, что руководители КПК считают прежнюю политику ошибочной и намерены снять все клеветнические обвинения, выдвинутые Линь Бяо и «четверкой» против патриотических деятелей и представителей национальной буржуазии, дали указание пересмотреть все их дела, сфабрикованные на основании ложных, ошибочных, надуманных обвинений, и реабилитировать всех невинно пострадавших.
Уланьфу вспомнил, что в мае 1969 г. Мао Цзэдун в резолюции на одном из документов «четко указал, что большинство представителей национальной буржуазии являются патриотами; они способны принять руководство со стороны компартии и социалистическое перевоспитание и что в отношении их следует решительно придерживаться политики “сплочения, критики, воспитания и выкупа”». Уланьфу заявил, что Линь Бяо и «четверка» «всячески противодействовали указаниям Мао Цзэдуна и ЦК партии». [224]
Одновременно ЦК КПК одобрил предложения шанхайских властей о возвращении буржуазии конфискованных у нее или замороженных в банках денежных вкладов и о выплате впредь банковского процента по ним, а также о восстановлении личной жилищной собственности.
Те, кто не получил в прошлом в полном объеме установленную компенсацию за принадлежавшие им предприятия — а это делалось в форме выплаты фиксированного процента на капитал вплоть до сентября 1966 г., — получали возможность и право обратиться за соответствующей доплатой. Кроме того, восстанавливались повышенные оклады для представителей буржуазии, которые были установлены для них в период преобразования капиталистической собственности. Было объявлено, что дети капиталистов впредь не будут «лишенцами», не будут подвергаться каким-либо ограничениям в связи с их классовым происхождением при приеме их в КПК, КСМК и при поступлении на работу или учебу. [225]
«Снятие ярлыков» с «четырех категорий»
Было объявлено о том, что ЦК КПК принял решение о «снятии ярлыков» с «четырех категорий», то есть с бывших помещиков и кулаков, [226] которые утратили к тому времени свою эксплуататорскую сущность и жили за счет своего труда, а также с «контрреволюционеров» и «плохих людей».
Отныне дети указанных лиц не должны подвергаться какой-либо дискриминации при поступлении на работу и учебу, при наборе в армию, при приеме в КПК и КСМК.
Одновременно министерство общественной безопасности опубликовало уведомление о том, что указанные меры будут осуществляться и в отношении представителей упомянутых «четырех категорий», находящихся не только в деревне, но и в городе, исходя из «реальной обстановки»; помимо снятия ярлыков будет производиться пересмотр правильности отнесения в прошлом тех или иных людей к социально опасным категориям. [227]
Итак, после 3-го пленума ЦК КПК 11-го созыва были приняты меры для того, чтобы привлечь на сторону властей не только национальную буржуазию, но и те слои населения, которые ранее относились к так называемым «четырем категориям», именовались «помещиками, кулаками, плохими элементами и контрреволюционерами». При этом речь шла в особенности о детях и внуках этих людей.
Возвращенцы были особенно заинтересованы в привлечении на свою сторону симпатий молодежи. Эти меры свидетельствовали и о том, что политика Мао Цзэдуна привела к появлению большого числа людей, которые обоснованно считали себя париями в обществе и были настроены против властей. Это говорило также о том, что теоретические выкладки Мао Цзэдуна о классах и классовой борьбе в КНР на практике не выдержали испытания действительностью. Все это свидетельствовало также о намерении по крайней мере части руководителей изменить сами основы своей политики, прежде всего, в сфере экономики.
Эти меры были направлены на то, чтобы содействовать внешней политике особенно в отношении Тайваня, Сянгана, китайцев, проживавших за границей, а также в сфере сотрудничества с иностранными капиталистами, со странами Запада.
Вопрос о вожде и о «коллективном вожде»
Пересмотру и атакам подвергались существовавшие в период «культурной революции» установки о роли исторической личности, о вождях, о культе личности. Появились утверждения о том, что под понятием «вождь», привычно связывавшемся в сознании поколений китайцев лишь с одной личностью, с Мао Цзэдуном, отныне следует понимать «группу руководителей», как некоего «коллективного вождя». [228]