Неправомерным является использование определения «псевдолевая», а в действительности «правая» в том, что касается политической линии Линь Бяо и «четверки». Подобное определение подразумевает возможность существования «подлинно левой» политической линии, что неверно, ибо как «правый», так и «левый» уклон означают отход от правильной политической линии. Если в политической жизни и бывают «правые», «левые», «промежуточные» силы, то в вопросе о политической линии партии может быть лишь правильная линия, а «левая» и «правая» линии означают отход от правильной линии. Кроме того, попытка назвать линию «четверки» «в действительности правой» означает попытку считать наводнение причиной того, что во время пожара сгорела деревня. Это также отражает представление, будто «левое» лучше «правого». Аналогичным образом неправомерно утверждение о том, что Линь Бяо и «четверка» выступали «под красным флагом против красного флага». Если исходить из такой посылки, то достаточно будет ограничиться разоблачением и критикой их заговорщической тактики, а не политической линии, а это неверно.
В отношении самих Линь Бяо и «четверки» можно применять выражение «псевдолевые, а в действительности правые», но отнюдь не в отношении их политической линии. Посылка «в действительности правые» играла определенную роль в начале критики ревизионизма указанных лиц, когда более откровенные выступления наталкивались на определенные ограничения в форме существования навязанных «четверкой» “запретных областей”». [234]
Эта статья раскрывала суть полемики и борьбы в руководстве в начале 1979 г. По существу, в статье говорилось о том, что после смерти Мао Цзэдуна и устранения «четверки» появилась возможность пересмотреть историю партии, не будучи связанными установками и высказываниями Мао Цзэдуна. Появилась возможность начать освобождаться от его «ига». В статье просматривался новый подход к «культурной революции», которая трактовалась как попытка определенных сил, идентифицировавшихся в данном случае в лице Линь Бяо, «четверки», навязать неправильную линию стране и партии. Резкое возражение автора статьи вызывали утверждения (очевидно, сторонников «культурной революции» в руководстве партии) о том, что, дескать, деятельность Линь Бяо и прочих была в основном «заговорщической», а линия, которая проводилась «штабом» Мао Цзэдуна и которую в карьеристских целях поддерживали Линь Бяо и прочие, была, дескать, правильной. Впервые вопрос ставился таким образом, что сама линия «штаба» Мао Цзэдуна во время «культурной революции», да и ранее в истории КПК и КНР, нуждалась в новой оценке. Эта линия, как утверждалось, «довела Китай до полусмерти». Статья свидетельствовала о том, что борьба в руководстве по вопросу об оценке деятельности Мао Цзэдуна, прежде всего в период «культурной революции», обострялась и не могла закончиться компромиссом.
Речь шла о полной реабилитации линии, которая проводилась Лю Шаоци и другими руководителями перед «культурной революцией». Не случайно в центральной печати появились подборки писем читателей, в которых обращалось внимание на недопустимость использования таких изобретенных «четверкой» терминов, как «буржуазия внутри партии» и «контрреволюционная ревизионистская линия». Во втором случае, указывал автор письма, ошибочная позиция в вопросе о линии отождествлялась с контрреволюционностью. Предлагалось также впредь не брать в кавычки слово левый, используя соответствующий научному подходу термин «левооппортунистическая линия». Эти письма публиковались в качестве откликов на статью в «Гуанмин жибао» от 23 января 1979 г. [235] В этой же связи начали подчеркивать мысль о левом или даже ультралевом характере политической линии Линь Бяо и «четверки». Одновременно опровергались как не научные все еще имевшие хождение суждения, будто бы линия указанных лиц была «ультралевой» или «псевдолевой», а в сущности, правой. [236]
Обращаясь к истории, печать утверждала, что в свое время курс «пусть расцветают сто цветов» натолкнулся на «помехи со стороны ошибочных уклонов — «правого» и особенно «левого». [237]
Появились и некоторые разъяснения явления, которое называлось «болезнью боязни правого». Говорилось о необходимости избавления от «болезни боязни правого» для того, чтобы перенести тяжесть работы в сферу модернизации. Эта болезнь называлась «социальным явлением, сформировавшимся в определенных исторических условиях. Носители этой болезни имеют превратное представление о взаимоотношениях между политикой и экономикой, день-деньской трубят о революции в надстройке и в производственных отношениях и не решаются заниматься развитием производительных сил». Они «допускают перегибы в вопросе о классовой борьбе, ее абсолютизацию и вульгаризацию, не боятся уравниловки», зато «боятся поляризации, обогащения крестьян». В области управления производством они не следуют экономическим законам.