По традиции в КПК говорили об одном, а имели в виду иногда даже не второе, а третье.
Так, в данном случае формально критиковали сановника древнего Китая Хай Жуя за то, что он осмелился сказать правду императору.
Подразумевали выступление маршала Пэн Дэхуая против политики Мао Цзэдуна в 1959 г. во время «великого скачка», когда в результате этой политики от голода погибли десятки миллионов людей.
Острие атаки при этом Мао Цзэдун направлял уже не только против Пэн Дэхуая, который к тому времени был устранен из политбюро ЦК КПК, а против других руководителей партии, и прежде всего Лю Шаоци, которых осуждали якобы за желание добиться реабилитации Пэн Дэхуая.
Дэн Сяопин, втайне от которого, как, впрочем, и втайне от большинства членов политбюро ЦК КПК, Мао Цзэдун готовил «культурную революцию», не придал появлению упомянутой статьи слишком большого значения, не обратил на нее достаточного внимания.
Мэр Пекина Пэн Чжэнь был более обеспокоен и сообщил Дэн Сяопину, что у У Ханя тяжело на душе. Дэн Сяопин в ответ сказал: «Да видел я этот спектакль, в котором роль Хай Жуя исполняет Ма Ляньлян. Никаких ошибок там нет. А кое-кто всегда пытается по спинам других людей забраться повыше; иной раз они мало что знают о человеке, а стремятся, как говорится, ухватить его за косичку и трепать, трепать, критиковать, критиковать; а все это с той целью, чтобы сделать себе имя. Я больше всего не люблю именно таких вот людей. Ты скажи профессору, что ничего страшного в этом нет. Мы же будем с ним, как и обычно, играть в карты. А политику, науку, искусство непременно надо разграничивать; их смешение — вот что наиболее опасно, ибо такой подход может создать препятствия на пути свободного высказывания мыслей». [2]
Дэн Сяопин по-прежнему продолжал играть в бридж с У Ханем как партнером по этой карточной игре. При этом он говорил У Ханю: «Профессор, не вздыхай ты так; ко всему нужно подходить с оптимизмом; ты что думаешь, небо может обрушиться? Мне нынче шестьдесят один год. С того времени, когда я начал участвовать в революции, и до сегодняшнего дня мне пришлось пережить много житейских бурь, бывало муторно на душе. Из этого я извлек опыт. Он сводится к двум правилам. Во-первых, не надо бояться. Во-вторых, нужно сохранять оптимизм. Надо смотреть в будущее. Когда устремляешь взгляд в будущее, все можно сделать, со всем можно справиться. А уж если мы призываем тебя ориентироваться на будущее, то ты можешь быть спокоен!» [3]
В конце 1965 г. и в начале 1966 г. Мао Цзэдун активно готовил начало «культурной революции». Дэн Сяопин в эти месяцы пытался занимать пассивную позицию и стоять в стороне от начинавшейся критики других руководителей. Дэн Сяопин демонстрировал, с одной стороны, отсутствие настороженности в отношении того, что делал Мао Цзэдун, и, с другой стороны, то ли делал вид, то ли на самом деле не был морально готов к «культурной революции».
Пожалуй, позицию Дэн Сяопина в то время характеризует его фраза: «В условиях того времени реальное положение вещей состояло в том, что трудно было возражать». [4]
В первой половине 1960-х гг., когда удалось устранить некоторые последствия «великого скачка», особенно в сфере экономики, когда появились первые признаки того, что можно называть «китайской оттепелью» в сфере духовной жизни общества, причем все это оказалось возможным благодаря тому, что Мао Цзэдун был вынужден отойти тогда на задний план или «на вторую линию», а всей практической работой руководили Лю Шаоци и Дэн Сяопин, которые при этом действовали не согласованно с направлением мыслей Мао Цзэдуна, Мао Цзэдун начал проявлять недовольство Лю Шаоци и Дэн Сяопином. Конечно, гнев Мао Цзэдуна по большей части относился к Лю Шаоци, который занимал тогда ведущее положение. Мао Цзэдун, желая защитить свою теорию «продолжения революции в условиях диктатуры пролетариата», в. целях предотвращения возникновения в Китае «ревизионизма» и «реставрации капитализма» уже принял решение заменить Лю Шаоци в качестве своего преемника по руководству партией Линь Бяо. И этого не заметил, не уловил Лю Шаоци, не уловил и Дэн Сяопин. [5]
Методы Мао Цзэдуна в ходе начатой им «культурной революции» выходили за все привычные нормы. Лю Шаоци, Дэн Сяопин и прочие не смогли ни предугадать их, ни разобраться в том, что уже произошло. И вот это-то «отставание», эта своего рода политическая тугоухость и определила ситуацию, при которой они с самого начала «культурной революции» «не успевали за развитием событий», а в результате поток «культурной революции» просто захлестнул и поверг их. [6]