Вслед за тем Чэнь Юнь стал направлять руководителям ЦК письма родственников старых руководителей. Так начался процесс возвращения этих людей к работе. Это сыграло свою роль и в дальнейшем, отразившись в решениях 3-го пленума ЦК КПК 11-го созыва.
Например, после отстранения «четверки» начальник генерального штаба НОАК при министре обороны маршале Пэн Дэхуае Хуан Кэчэн по-прежнему продолжал находиться в провинции Шаньси, причем в очень трудных бытовых условиях. Он ослеп на один глаз; без своевременного лечения он мог потерять зрение полностью. Чэнь Юнь направил письмо в ЦК КПК вместе с письмом супруги Хуан Кэчэна, попросив согласия на возвращение Хуан Кэчэна в Пекин для лечения. Эта просьба очень быстро была удовлетворена. Так были созданы условия для возвращения Хуан Кэчэна к работе, а также был сделан первый шаг к пересмотру «дела» Пэн Дэхуая, Хуан Кэчэна, Чжан Вэньтяня, Чжоу Сяочжоу.
Чэнь Юнь также направил в ЦК КПК письмо по вопросу о Тао Чжу и Ван Хэшоу. До «культурной революции» Тао Чжу был первым секретарем бюро ЦК КПК по Центрально-Южному Китаю, а Ван Хэшоу был министром КНР. При этом Чэнь Юнь предложил вернуть Ван Хэшоу на лечение в Пекин (Тао Чжу к этому времени был мертв), а также пересмотреть их дела. Чэнь Юнь в своем письме отмечал, что Тао Чжу и Ван Хэшоу после того, как КПК и Гоминьдан начали сотрудничать в конце 1930-х гг., были освобождены благодаря усилиям партии из гоминьдановской тюрьмы; их дела затрагивали и вопрос о большом числе кадровых работников уровня руководителей провинций и министерств, поэтому выяснение их вопроса представлялось совершенно необходимым.
Во время посещения экспозиции пекинского Музея революции Китая Чэнь Юнь сказал, что не следует больше твердить о «новом этапе мира и демократии», связанном с именем Лю Шаоци. Такое определение действительно имелось в документах ЦК КПК, но в свое время. Об этом говорилось в приказе о приостановке военных действий или о перемирии, изданном 17 января 1946 г.
Чэнь Юнь, таким образом, готовил условия для возвращения доброго имени Лю Шаоци. Для него было важно продемонстрировать, что он выступает против обвинений в адрес Лю Шаоци. Здесь попутно можно обратить внимание на то, что при Мао Цзэдуне сами слова «мир» и «демократия» были ругательными, к ним априори следовало относиться отрицательно.
В сентябре 1978 г. Чэнь Юнь направил письмо тогдашнему заведующему организационным отделом ЦК КПК Ху Лобану по вопросу о деле Сюй Маоюна. Он разъяснил и подтвердил, что Мао Цзэдун говорил о письме, направленном Сюй Маоюном з 1930-х гг. писателю Лу Синю, как об ошибке, тем не менее Сюй Маоюн может продолжать преподавать и что в действительности он был направлен на работу преподавателем в Антияпонский университет; а также, что ему (Чэнь Юню) никогда не приходилось слышать, чтобы Мао Цзэдун говорил, что в 1930-х гг. дискуссия в кругах деятелей литературы и искусства в Шанхае по вопросу двух лозунгах была дискуссией между революцией и контрреволюцией; ему также не приходилось слышать, чтобы Мао Цзэдун говорил, что лозунг литературы национальной обороны был контрреволюционным. В этом письме Чэнь Юнь предлагал организационному отделу и отделу пропаганды ЦК КПК провести расследование подобных дел, исходя из принципа выяснения истины в опоре на факты и дав этим делам оценку, которая прошла проверку историей. При этом Чэнь Юнь говорил, что при вынесении такого рода оценки необходимо рассматривать вопрос о чьей-либо правоте или неправоте, о чьих-либо заслугах или ошибках, промахах в исторических условиях своего времени, причем необходимо немедленно начать такую работу.
Чэнь Юнь также организовал изучение материалов по делу Пань Ханьняня, с тем чтобы подготовить восстановление его доброго имени. Пань Ханьнянь в свое время был фактическим руководителем Шанхая. Для Чэнь Юня было важно оправдать шанхайцев, к которым он и сам принадлежал.
После начала 3-го пленума ЦК КПК 11-го созыва Чэнь Юню должны были делать операцию по поводу рака ободочной кишки. Перед тем как его повезли в операционную, Чэнь Юнь отправил короткое письмо Ху Яобану, в котором писал только об одном-единственном деле, а именно о необходимости проверки дела Пань Ханьняня. После операции, которая прошла успешно, он в официальном письме поставил этот вопрос перед ЦК партии. В августе 1982 г. доброе имя Пань Ханьняня было восстановлено. [45])