«Расследование» велось «по двум направлениям». Выявляли «находившихся за кулисами лиц, спланировавших контрреволюционный политический инцидент и распоряжавшихся во время него», а также «тех, кто выдумывал и распространял клеветнические слухи, а также стихи и листовки». При этом декларировалось, что «если выявить всех за год не удастся, будем выявлять два года, до тех пор, пока вопрос не станет совершенно ясным; если понадобится, то будем выявлять зачинщиков и десять лет».
Управление общественной безопасности и министерство общественной безопасности в Пекине отрядили для этой работы 80 сотрудников. Была создана целая структура. Действовали по уже упоминавшимся «двум направлениям»: события на самой площади и распространение «клеветнических утверждений». При этом были задействованы все приемы расследования, которые использовались в самые мрачные периоды истории страны. Поощрялись доносы, анонимные заявления, устраивались ловушки, использовались методы спецслужб стран Востока и Запада, методы, которые применяли и бэйянская клика милитаристов, и Гоминьдан.
В Пекине активно выявляли авторов стихотворений, заявлений, листовок и лозунгов. Искали тех, кто сочинял стихи в память о Чжоу Эньлае, тех, кто читал эти стихи или выступал с речами, тех, кто возглавлял движение за возложение венков и шел впереди колонн. Выявленных объявляли контрреволюционерами и бросали в тюрьмы. Применялись методы террора и запугивания. «Черные вороны», полицейские машины носились как угорелые. Наручники звенели на всех углах.
Были арестованы многие, в том числе и рабочие, и учащиеся, и служащие, и кадровые работники, и военнослужащие, возлагавшие венки.
В Пекине воцарился террор.
То же происходило по всей стране. Были арестованы участники демонстраций в Ханчжоу, Нанкине, Чжэнчжоу, Сиани и т. д. Аресты шли в Гуанчжоу, Фуцзяни, Цзилине, Синьцзяне. В одной только провинции Ляонин с 1 апреля по 25 мая 1976 г., менее чем за два месяца, были взяты в разработку 685 человек, из них были задержаны 213, а 49 арестованы, приговорены к тюремному заключению 32 человека. Террор прокатился по всей стране.
«Политическими преступниками», первыми ласточками протеста против действий властей, заполнили тюрьмы. Большинство составляла молодежь, выросшая уже в годы КНР, чья вина состояла в том, что они расклеивали стихи, дацзыбао, рассылали письма с протестами, говорили правду, а подчас просто переписывали лозунги и стихотворения или участвовали в церемониях проявления уважения к памяти Чжоу Эньлая.
Особое внимание уделялось тем, кто состоял в родственных отношениях с теми или иными руководителями.
В большинстве случаев арестовывали без ордеров. При этом утверждали: «Сейчас чрезвычайное положение; можно действовать и без ордера на арест». Конституция стала бесполезным клочком бумаги; законы стали орудием беззакония и своеволия.
Попавших в руки властей «политических преступников» запугивали, их соблазняли посулами, обманывали, к ним применяли бесчеловечные методы, которые именовались «воспитанием дубинками». Начальник пекинского управления общественной безопасности говорил своим подручным: «К этим следует относиться жестоко; тут неуместна мягкотелость!» Арестованных месяцами держали в подвалах без свежего воздуха; месяцами не стригли и не давали мыться; их не лечили; их избивали. Закованных в наручники били ногами; наручники сжимали так, что они врезались в тело. Некоторым руки сковывали на спине. При этом не разрешалось кормить их. Несчастным приходилось ползти к лепешке, хватать ее ртом, окунать лицо в плошку, чтобы выпить баланду. Одного молодого человека раздели догола и били так, что лопнул кнут из буйволиной кожи. Его заковали в наручники, которые постепенно сжимались. Он пробыл в них 24 часа, став инвалидом на всю жизнь.
Одному из тех, кто вел переговоры 4 апреля, восемнадцатилетнему школьнику, приказали встать на колени, а когда он промедлил, то избили ногами в тяжелых ботинках так, что он не мог пошевельнуться.
Некий рабочий сошел от пыток с ума. Однако его продолжали держать в наручниках, избивали и не давали пить: ему пришлось пить мочу и грязную воду из параши. И все это происходило в столице КНР; и все это творили ее власти в 70-х гг. двадцатого столетия.
Преследованию подвергались друзья и родственники задержанных. Арестованным угрожали: «Вы здесь всего-навсего подохнете и больше ничего, а вот вашим родным и друзьям до самой смерти не отмыться от родства и знакомства с вами!» Иными словами, власти использовали традиционные китайские методы: наказывали всех состоявших с «преступником» в родстве, всех его друзей и знакомых.