Тюрем не хватало, поэтому на предприятиях и в учреждениях создавались «учебные группы»; людей изолировали «в целях следствия»; создавались «местные темницы». В те учреждения и предприятия, откуда приносили венки в память о Чжоу Эньлае, были направлены специальные рабочие группы. При этом каждой партийной ячейке было предписано представить доклад о том, что происходило в связи с возложением венков. Предписывалось поставить на учет всех, кто носил венки или переписывал стихотворения и листовки. Каждый из них должен был представить подробный письменный отчет. Людей заносили в «черные списки».
При этом речь пошла уже не только о событиях на площади Тяньаньмэнь. В массовом порядке проводилась проверка: людей заставляли «перекрестным способом» писать друг на друга доносы. Например, каждый, кто читал или слышал об известной «самиздатовской» книге «Императрица из Красной столицы» (книга с критикой Цзян Цин) должен был представить «самопризнание».
В число подозреваемых попали все, кто побывал на площади Тяньаньмэнь или даже просто проходил через эту площадь. Каждый из них должен был представить отчет о том, когда он туда приходил, в котором часу уходил, при этом нужны были свидетели, которые могли бы это подтвердить. Органы фиксировали фамилии и адреса всех, кто был сфотографирован на площади Тяньаньмэнь. Многочисленные агенты в штатском в людных местах подслушивали разговоры людей и производили аресты.
В других провинциях и крупных городах страны проверяли всех, кто в дни поминовения усопших ездил в Пекин. Под допрос попадали даже экскурсанты, приехавшие в Музей истории Китая. «Всесторонняя диктатура» лишала людей даже права разговаривать между собой, слушать, что говорят другие, да и просто ходить по улицам.
Широкомасштабные облавы и аресты, расследования и дознание преследовали одну цель — подавление протеста населения. Но еще более важным для организаторов этой кампании было воспользоваться случаем и свергнуть, оттеснить от рычагов власти противников выдвиженцев «культурной революции» как внутри партийного, так и внутри государственного аппарата, в вооруженных силах. Ван Хунвэнь давал указания искать нити, ведущие в ЦК КПК, в Госсовет КНР. Цзян Цин требовала найти «главного закулисного руководителя». При этом она утверждала, что «клеветнические слухи», которые появились в июле— сентябре 1975 г., исходили «из партии». (Вероятно, речь шла о критике деятельности «четверки».)
Поэтому главное внимание было обращено на тех молодых людей, родственники которых занимали руководящие посты. Прямо требовали искать связи с заместителями министров, командирами дивизий и т. п. Так, дочь Дэн Сяопина, работавшую в институте полупроводников Академии наук Китая, допрашивали, обвиняя в распространении «клеветнических слухов». Был даже пущен слух о том, что «в тот день, когда имели место события на площади Тяньаньмэнь, автомашина Дэн Сяопина проезжала через площадь; а сам он был очень рад!».
При допросах звучали имена маршала Е Цзяньина и других руководителей как «источников» «клеветнических утверждений».
Управление общественной безопасности секретно зафиксировало номера 115 легковых автомобилей из 80 учреждений ЦК КПК, правительства, НОАК. Было проведено тщательное расследование. Искали нити, ведущие к маршалам Е Цзяньину и Лю Бочэну. При допросах следователи то утверждали, что прошлые заслуги этих уважаемых людей уже ничего не значат, то призывали подследственных подумать о своем будущем, обещая содействие в том случае, если они дадут нужные показания.
На самой площади Тяньаньмэнь органы общественной безопасности изъяли 583 «вещественных доказательства» — стихотворения и письменные заявления в память о Чжоу Эньлае. Кроме того, население было вынуждено сдать 66 тысяч таких «материалов». Были конфискованы пленки с соответствующими кадрами; в общей сложности таких снимков было более 100 тысяч, с их помощью были состряпаны «доказательства преступлений» в виде документальных кинофильмов и фотографий.
Управление общественной безопасности арестовало 388 человек. Кроме того, многие были брошены в тюрьмы за распространение «клеветнических слухов» и т. п. В самом пекинском городском управлении общественной безопасности были арестованы и изолированы 15 человек; служебное расследование проведено в отношении более 600 человек. В Пекине кампания «расследования» затронула около 30 человек в ранге от заместителя министра и командира дивизии и выше, в том числе и маршала Е Цзяньина, Дэн Сяопина, маршала Сюй Сянцяня, Ляо Чэнчжи, Юй Цюли.