Ху Яобан, каким я его знал
До того времени, когда Ху Яобана сняли с поста генерального секретаря ЦК КПК, у меня с ним были только рабочие контакты, у наших отношений не было исторических корней. Когда я работал в комитете по делам молодежи в Яньани, я слышал о Ху Яобане исключительно одобрительные высказывания.
Впервые мы с ним встретились или столкнулись по работе в марте 1958 г. Тогда группа во главе с премьером Чжоу Эньлаем выехала для обследования положения в район Санься, то есть Трех ущелий на реке Янцзы. Мы оказались тогда на одном речном судне. Кто-то играл в облавные шашки, а мы со стороны наблюдали за игрой. В 1959 г. во время Лушаньского совещания, или пленума ЦК КПК в Лушане, мы с ним не были в одной группе. В «Протокольных записях» выступлений на заседаниях этих групп не было почти никаких его высказываний. В мае 1975 г., когда меня выпустили из тюрьмы Циньчэн, я был возвращен на гидростанцию Моцзытань в провинции Аньхой «вести трудовую жизнь». Ранним утром 24 декабря 1977 г., узнав из сообщения по радио о том, что ЦК партии назначил Ху Яобана заведующим организационным отделом ЦК, я всю ночь писал длинное письмо, в котором требовал, чтобы мне было возвращено мое доброе имя. На следующий день я отправил это письмо. Одновременно моя старшая сестра (Ли Инхуа, член партии с 1938 г.) со своей дочерью Ли Наньян неоднократно приходила в дом Ху Яобана. И тогда я получил возможность сначала отправиться в Хэфэй на лечение, а затем в январе 1979 г. я вернулся в Пекин и был восстановлен на работе, в должности. В том же году я написал статью «Воспоминания о Тянь Цзяине». В то время еще не был проведен митинг, на котором Тянь Цзяину было возвращено его доброе имя. Я опасался, что возникнут трудности с публикацией этой статьи, если просто отправить ее в редакцию газеты «Жэньминь жибао». Поэтому я сначала послал ее на прочтение Ху Яобану. Немедленно появилась его резолюция: «Нет никаких оснований не публиковать эту статью; допустим и стиль Лу Синя для этой статьи».
[Из описания истории взаимоотношений Ли Жуя с Ху Яобаном видно, что речь идет о двух людях, которые, каждый своим путем, пришли к сходным или одинаковым выводам относительно политики Мао Цзэдуна. Ху Яобану было прекрасно известно, что Ли Жуй пострадал за поддержку позиции Пэн Дэхуая, за то, что он осудил «великий скачок» и «народные коммуны». Ху Яобан также подержал Ли Жуя в его желании восстановить доброе имя другого политического секретаря Мао Цзэдуна Тянь Цзяина, который был вынужден покончить с собой во время «культурной революции». Следовательно, основным объединяющим Ху Яобана и Ли Жуя моментом было критическое отношение к Мао Цзэдуну. Ху Яобан считал, что именно тот человек, который хорошо знал Мао Цзэдуна и был принципиален, пострадал за это, и может стать его помощником в гигантской работе по реабилитации миллионов китайцев, репрессированных во время «культурной революции». —Ю.Г]
В начале 1982 г. мне исполнилось 65 лет. Я решил уйти на пенсию из министерства энергетики. В это время Чэнь Юнь решил, что меня следует направить в организационный отдел ЦК партии для организации и создания управления по выдвижению молодых кадровых работников. Было решено значительно повысить роль этого управления. Людей в него отбирали особенно строго. Говорили, что с этим делом в организационном отделе тянули целый год и никак не решали вопрос. Причина состояла в том, что в составе организационного отдела ЦК КПК имелись управления, которые ведали местными кадрами или кадрами на местах, в провинциях, кадрами для сферы различных отраслей экономики, кадрами для сферы пропаганды и образования; иначе говоря, в соответствии с распределением участков работы, распределением обязанностей, каждое управление ведало всеми кадровыми работниками, которые работали в той или иной системе, в той или иной области. Вполне естественно, что сюда, конечно же, входил вопрос об отборе и выдвижении кадров из числа молодежи или молодых кадров. И когда возникла мысль создать отдельно такое управление, то разве это действительно не было похоже на то, как в свое время внутри государственного планового комитета появился на время еще и некий «малый Госплан». Я знал, что это крайне трудная работа. У меня имелся опыт, я «поварился» в аппарате ЦК партии в свое время. Мне не хотелось снова погружаться в эту кухню. Мне хотелось «спокойно провести остаток лет». Однако Чэнь Юнь был настроен весьма решительно. Он побуждал меня вступить в должность. К тому же он по недоразумению полагал, что я «могу согласиться только на повышение и не могу согласиться на понижение», а именно по этой причине не желаю становиться начальником всего лишь управления. И тогда мне оставалось лишь подчиниться. В марте того же 1982 г. я был переведен в организационный отдел ЦК КПК. Я всем сердцем и совершенно искренне поддерживал курс ЦК партии на то, чтобы «кадровые работники проникались духом революционности, то есть революционного подхода к работе, чтобы они учились и набирались знаний, чтобы кадровый корпус омолаживался, а также чтобы кадровые работники становились специалистами и профессионалами в своем деле». Я был намерен со всей решительностью проводить в жизнь курс партии на то, чтобы на упомянутой основе отбирать и выдвигать смену, то есть воспитывать кадровый резерв (в то время это именовалось созданием «третьего эшелона»).