Ху Яобан первым в руководстве партии выступил и за реабилитацию пострадавших во времена Мао Цзэдуна. При этом именно он настоял на там, чтобы самые главные и самые «секретные» «дела» периода «культурной революции», находившиеся в ведении члена политбюро ЦК КПК Ван Дунсина, были переданы в орготдел ЦК партии, дабы можно было реабилитировать в конечном счете всех, кто в этом нуждался, вплоть до Лю Шаоци. Иными словами — это был полный пересмотр кадровой политики Мао Цзэдуна.
Наконец, Ху Яобан предложил партии сосредоточиться на вопросах экономического характера. С точки зрения Ху Яобана, экономика должна была получить приоритет перед политикой. И в этом Ху Яобан полностью пересмотрел политику, проводившуюся при Мао Цзэдуне.
В совокупности позиция Ху Яобана состояла из отрицания приоритета «теории» Мао Цзэдуна перед таким критерием ее поверки, как практика; далее, из отрицания политической практики Мао Цзэдуна, прежде всего, его отношения к людям; и, наконец, из отрицания тезиса Мао Цзэдуна о том, что во главу угла следует ставить политику. «Три отрицания» Ху Яобаном теории и практики Мао Цзэдуна, по сути, были равнозначны и «трем утверждениям» Ху Яобана, а именно: утверждению приоритета реального дела, практики перед пустыми фантазиями или иллюзиями, «идеями» Мао Цзэдуна; приоритета значимости человека, человеческой личности перед установкой на правоту лишь одного вождя; приоритета экономики перед пустопорожней, а то и вредоносной для людей, для сотен миллионов людей, политики. Представляется, что именно в этом и состояло то, что стало в дальнейшем именоваться в КНР и в КПК реформами.
Мало того, Ху Яобан, судя по высказываниям тех, кто хорошо знал его настроения, выступал за свободу, демократию и гуманность. Думается, что именно в этом для него состояло то, что в дальнейшем стало именоваться в КПК и в КНР открытостью Китая. — Ю.Г.]
Работая в центральной комиссии (ЦК КПК) по проверке дисциплины, он сосредоточил свои главные усилия на нормализации, демократизации внутрипартийной жизни, исходя из того, что добиться здорового развития можно лишь при том непременном условии, что будем избегать таких ошибок, как функционирование патриархальной системы, существование ситуации, при которой считается, что если один человек (первый руководитель) что-то сказал, то, значит, так тому и быть. Под его руководством был выработан проект «Некоторых правил внутрипартийной политической жизни». Ху Яобан взялся за партийное строительство, начав именно с этой основной ее стороны.
[Ху Яобан проводил внутри партии мысль о том, что нельзя допускать никакого культа личности. Это означало полное отрицание культа личности Мао Цзэдуна. — Ю.Г.]
Занимаясь отбором и выдвижением молодежи, он был в этом деле активнее всех, он крепко взялся за проблему и не ослаблял усилий. (В ходе работы по отбору и выдвижению «третьего эшелона», я убедился в этом на своем личном опыте. Кое-кто лишь болтал языком, иные были настойчивы, лишь когда речь шла о детях функционеров, кадровых работников, либо чрезмерно опекали своих сыновей и дочерей; третьи твердолобо добивались «сочетания кадров старшего, среднего и молодого поколений, то есть того, чтобы дело обстояло следующим образом: «мы подсаживаем кого надо на лошадь и ведем ее за узду на протяжении некоторого времени».) Именно в те годы наверху и обратили внимание на Чжао Цзыяна, Цзи Дэнкуя. Еще в 1964 г. Ху Яобан предлагал сделать Чжао Цзыяна преемником на посту руководителя ЦК КСМК.
[Ху Яобан уделял особое внимание отбору и продвижению на высшие руководящие посты тех, кто разделял его же, демократические, убеждения. Важно подчеркнуть, что именно Ху Яобан еще в 1964 г., до «культурной революции» и как раз в то время, когда ситуация в партии и в стране в известной степени выправлялась после провала «великого скачка», предлагал сделать Чжао Цзыяна своим преемником на посту первого секретаря КСМК. Впоследствии, в 1987 г., именно Чжао Цзыян сменил Ху Яобана на посту генерального секретаря ЦК КПК. — Ю.Г.]