Председатель лежал на кровати на боку, казалось, что он «заснул». Товарищ У Сюйцзюнь изо всех старалась нащупать пульс. Уж не знаю, то ли нервничая, то ли от страшного напряжения У Сюйцзюнь сказала врачу: «Пульс не прощупывается».
И вот тогда я впервые в жизни увидела, как предпринимают экстренные меры для спасения больного, оказавшегося при смерти. Главный врач, находившийся тут же, предпринял меры для спасения больного, который был при смерти. Он сказал, что надо сделать уколы, и назвал необходимое лекарство. Старшая медсестра У Сюйцзюнь повторила вслух название лекарства, затем бросилась к шкафу с иглами, чтобы набрать лекарство в шприц, а потом начала делать уколы председателю. Раз за разом она вводила лекарство…
Председатель находился уже в полном забытьи. Он ничего не знал о том, какая напряженная атмосфера царила тут, на месте событий. В то время, когда оказывалась экстренная медицинская помощь, когда спасали его жизнь, врач-кардиолог Ху Сюйцзюнь, поддерживая председателя, сильно и ритмично массировал ему спину и непрерывно звал его: «Председатель Мао, председатель Мао». Я тоже помогала ему и звала: «Председатель, председатель…»
Жизненные силы председателя были также поистине велики. Благодаря энергичным мерам по спасению его жизни он, наш почтенный старец, медленно открыл глаза. Увидев то, что предстало у него перед глазами, он был несколько озадачен и недоумевал, как будто бы спрашивал: а что это вы все тут делаете? Дело было в том, что он ничего не знал о том, что тут только что происходило.
Все присутствовавшие безгранично радовались тому, что председатель Мао Цзэдун спокойно пришел в себя. Все заулыбались, как дети. Было такое впечатление, как будто бы только что ничего не случилось. На самом же деле все намеренно приняли такой беззаботный вид, опасаясь того, как бы председатель не разволновался. Когда председатель Мао Цзэдун узнал о том, что он только что пережил шоковое состояние, он умиротворяюще сказал: «У меня такое ощущение, как будто бы я немного вздремнул».
Когда возникли эти серьезные осложнения в болезни председателя Мао Цзэдуна, более всех был этим обеспокоен и наибольшую тяжесть на душе ощутил премьер Чжоу Эньлай. Сотрудники охраны впоследствии говорили мне, что, узнав о критическом состоянии председателя, премьер сел в машину и приехал из павильона Сихуатин, в котором он жил, к павильону Ююнчи (буквально «Бассейн для плавания»; так именовалась резиденция Мао Цзэдуна на территории бывшего зимнего императорского дворца в Пекине Чжуннаньхая; там же, неподалеку от Мао Цзэдуна, жил и Чжоу Эньлай; его резиденция именовалась Сихуатин — «Западный цветочный павильон». — Ю.Г.) и долго сидел, не выходя из машины. Когда же он прибыл на место событий, то есть туда, где были предприняты экстренные меры по спасению жизни председателя Мао Цзэдуна, я тоже, судя по тому, как он выглядел, увидела, насколько тяжела ноша, которую он нес, насколько велика эта ответственность. Хотя именно он руководил медицинским персоналом при лечении председателя и давал врачам и сестрам наставления отдавать все свои силы делу лечения председателя Мао Цзэдуна, однако в обстановке, когда была поднята такая волна «славословий, пожеланий десяти тысяч лет жизни, пожеланий жить вечно, жить без конца и края», никто, начиная с членов политбюро, членов Центрального комитета и до партийных организаций различных уровней, до народных масс, ничего не знал ни о болезни председателя Мао Цзэдуна, ни о состоянии его здоровья и морально ни в коей мере не был готов к тому, что могло случиться; и если бы с председателем, паче чаяния, произошла «неприятность», случилось «неожиданное», то, спрашивается, как сумел бы премьер объяснить это партии, армии, народу страны, всему миру…
После такого тяжелого осложнения болезни председателя Мао Цзэдуна ЦК КПК принял решение о том, чтобы за лечение председателя несли ответственность премьер Чжоу Эньлай, Ван Хунвэнь, Чжан Чуньцяо, Ван Дунсин.
Прием перед постелью больного
Хотя в начале 1972 г. в китайско-американских отношениях делались только самые первые шаги, однако тем не менее темпы развития этих отношений были очень высокими. В ближайшие дни должен был состояться первый визит в КНР президента США Ричарда Никсона. Исходя из расписания дипломатических приемов в эти дни, в связи со встречей на высшем уровне была проведена определенная подготовка. Во время встречи с президентом Никсоном председатель Мао Цзэдун должен был быть облачен в одежду, сшитую ему по фигуре. Нас было несколько человек, которые занимались этими вопросами, и мы условились, что будет сшит новый костюм. Однако в связи с тем, что председатель Мао Цзэдун был болен, портные не имели возможности произвести соответствующие измерения, сделать примерку, чтобы затем сшить костюм. Оставалось только одно: взять ту самую «форму Мао Цзэдуна» (или «френч Мао Цзэдуна» с такими же брюками. — Ю.Г.), которую он надевал обычно, и отвезти ее в пекинское ателье «Хун ду» («Красная столица». — Ю.Г.), попросив портных скроить и сшить костюм по этому образцу, сделав его лишь несколько посвободнее, и прислать костюм для примерки. Руководители ателье спешно выбрали лучшего портного, который в соответствии с нашими пожеланиями быстро сшил костюм и прислал его для примерки. Мы с У Сюйцзюнь примерили костюм на председателя. Председатель никогда не уделял серьезного внимания одежде, требуя лишь, чтобы она была посвободнее, вот и все. Нам обеим, не специалистам, было не трудно действовать, имея только такие пожелания. Мы надели присланный костюм на председателя. В основном он подходил, и на этом мы успокоились. Можно сказать, что вот таким образом и появился у председателя этот костюм, в котором он мог принимать посетителей во время болезни. Итак, костюм появился, но вот с обувью была проблема. У него очень сильно отекли и распухли ноги, и старые ботинки ему не налезали. Мы нарисовали ступню, и по этому рисунку были изготовлены две пары очень больших черных матерчатых туфель с закругленными носками.