Когда у председателя Мао Цзэдуна заболели глаза, то об этом из членов ЦК партии, и даже из членов политбюро, знали по-прежнему только те несколько человек, которые отвечали за руководство группой врачей, лечивших председателя Мао Цзэдуна, то есть премьер Чжоу Эньлай, Ван Дунсин, а также несколько других; народ всей страны тем более не знал об этой ситуации. И вот они, эти несколько человек, зная о случившемся, проявляли заботу и оказывали поддержку в той работе, которая велась подле председателя; особенно беспокоился премьер Чжоу Эньлай. Мало того что он своевременно интересовался ходом болезни и давал инструкции консилиуму экспертов-окулистов, но еще и переслал председателю Мао Цзэдуну очки, которыми сам пользовался на протяжении многих лёт. Он также отправил мне письмо, в котором писал: «Эти очки я носил много лет; они довольно удобные. Посылаю председателю; пусть попробует поносить.
Если не подходят, скажи мне; тогда мы подберем другие очки для председателя».
Премьер Чжоу Эньлай думал о каждой мелочи, связанной со здоровьем председателя, и в этой области каждый вопрос решал, доходя до тонкости. Таких случаев было столько, что обо всех и не рассказать; это нескончаемая череда. В силу того, что объем данной статьи ограничен, я не буду приводить здесь один пример за другим и ограничусь уже сказанным.
В период болезни председателя Мао Цзэдуна в целях усиления руководства группой врачей на время заболевания премьера Чжоу Эньлая работа по руководству бригадой медиков была возложена на товарища Дэн Сяопина. Можно сказать, что они (Чжоу Эньлай и Дэн Сяопин. — Ю.Г.), какой бы многотрудной ни была их основная деятельность, отдавали очень много сил и энергии тому, чтобы должным образом обеспечить лечение председателя. Руководители канцелярии ЦК партии и полка охраны ЦК всеми силами оказывали поддержку каждой лечебной процедуре и группе медработников; они очень многое делали для того, чтобы сохранить здоровье председателя.
За все эти годы, когда председатель был болен, он никогда не показывал обслуживавшим его работникам, врачам и медицинским сестрам, что страдает, что его одолевают мрачные мысли и что он отчаивается. Он стремился сделать все, чтобы никто не узнал о муках, которые ему приносил недуг. Когда его осматривали врачи, он всегда с юмором беседовал с ними, снимая напряжение у врачей и их опасения. В этих случаях он также любил заговаривать на посторонние темы: спрашивал, как фамилия, имя, из каких мест они родом. Он шутил или говорил еще о чем-нибудь. Фактически он использовал остроумие и юмор, чтобы легче переносить страдания, которые ему приносила болезнь; он боролся с болезнью с присущей ему твердостью и стойкостью.
Его манеры, поведение и слова снимали напряжение, которое возникало у врачей, когда они видели его или осматривали его. Благодаря всему этому врачи и сестры ощущали, что вождь — это их близкий друг; и почти каждый сеанс лечения проходил в теплой и радостной атмосфере.
Однажды весенним днем 1975 г., когда ветви ив уже развевались на ветру, врач, следивший за состоянием здоровья председателя, пригласил на консилиум к председателю знаменитых врачей китайской и западной медицины из города Пекина.
Когда я привела их на встречу с председателем, то он, едва различая их из-за ухудшившегося зрения, поздоровался с каждым врачом за руку. Среди них был врач из больницы Гуанъаньмэнь Тан Ючжи. Ему было чуть за сорок лет; это был высокий мужчина плотного телосложения, сама внешность которого, как говорится, соответствовала его внутренней сути, то есть это был ученый муж с благородным лицом. Председатель, пожимая ему руку, спросил, как его величают. Доктор Тан звонким голосом сказал председателю, что его зовут Тан Ючжи. И как только прозвучали эти три слога, на лице у председателя Мао Цзэдуна тут же появилось заинтересованное выражение. Он серьезно и сосредоточенно сказал: «Это прекрасно подобранное имя. Твой отец всенепременно был книгочеем. Возможно, он читал стихи учителя Лу Синя. Поэтому он и выбрал тебе имя “Ючжи”». Хотя оба глаза председателя к этому времени уже были прикрыты пленкой, однако он любил читать на память стихи, наслаждаясь их мелодией и ритмом. Он стал наизусть цитировать стихи, в которых Лу Синь оплакивал Ян Цюань: «Не правда ли, ощущается прилив отваги, пафоса, ну просто, как встарь; и цветы расцветают, и цветы опадают; и то, и другое имеет один и тот же источник…». И хотя он был уже человеком преклонного возраста, да к тому же больным, но память сохранил как в молодые годы. Он прочитал эти строки, не пропустив ни одного слова, на память, чем поверг в изумление присутствовавших врачей-специалистов.