Выдвиженцы «культурной революции» не только не были заинтересованы в старых руководителях, но видели в них своих главных смертельных врагов и вполне могли решиться на ликвидацию большинства старых кадровых работников.
Таким образом, для старых руководителей смерть Мао Цзэдуна явилась рубежом. Они понимали, что необходимо действовать быстро, решительно и не в рамках выступлений на совещаниях руководства партии. В противном случае перед ними замаячила угроза физического уничтожения.
В этой ситуации и сыграло свою роль то обстоятельство, что во главе вооруженных сил после смерти Мао Цзэдуна оказался маршал Е Цзяньин.
Из десяти маршалов КНР к тому времени в живых осталось четверо. Лю Бочэн был слеп и стар. Сюй Сянцянь практически не принимал участия в делах. Не Жунчжэнь, как и обычно, предпочитал заниматься ВПК, наращиванием военно-технического, особенно ядерного и ракетного, потенциала НОАК.
Повседневное руководство вооруженными силами осуществлял маршал Е Цзяньин. Это был идеальный штабной работник. Он всю жизнь занимался разработкой разного рода военных операций, а также улаживанием отношений между высшими военачальниками, действуя неизменно в пользу Мао Цзэдуна.
Е Цзяньин был своего рода «Чжоу Эньлаем в армии». Это тоже был «гуттаперчевый» и «непотопляемый» политик. Он оказывался одновременно нужен и Мао Цзэдуну, которому необходим был в определенных случаях посредник для связей с высшими военачальниками на местах, и этим военным, которые, в свою очередь, нуждались не только в посреднике-штатском, каким был Чжоу Эньлай, но и в посреднике-военном для согласования проблем с Мао Цзэдуном.
Е Цзяньин был удобен для региональных военных лидеров. Он находился в центре и был способен, наряду с Чжоу Эньлаем, представлять и согласовывать интересы сильных фракций военачальников из различных регионов КНР, из больших военных округов.
Мао Цзэдун доверял ему. Он, в свою очередь, стремился быть лояльным к Мао Цзэдуну.
Правда, в конце 1950-х гг. мне довелось сопровождать в Москве делегацию во главе с маршалом Е Цзяньином. Делегация побывала в Большом театре на балете «Красный мак». В музыке балета тогда звучала мелодия китайской песни, в которой были следующие слова: «Восток заалел, взошло солнце, это в Китае появился Мао Цзэдун». Меня поразило то, что Е Цзяньин, услышав эту мелодию, тут же сказал: «Это сюда не вписывается».
Е Цзяньин был прав, ибо речь шла о событиях 1920-х гг., когда этой песни еще не было и Мао Цзэдун не играл той роли, какую ему довелось сыграть впоследствии. Это было странно. Мне до той поры никогда не приходилось слышать, чтобы хоть что-нибудь связанное с именем Мао Цзэдуна хоть кто-нибудь из китайцев ставил под сомнение.
Формально маршал Е Цзяньин оказался среди выдвиженцев «культурной революции». В самом ее начале он громче всех маршалов славил и Мао Цзэдуна, и его тогдашнего единственного заместителя и преемника маршала Линь Бяо. При этом исторически Е Цзяньин никак не входил в клан Линь Бяо. Е Цзяньин стал членом политбюро ЦК КПК на том самом пленуме ЦК партии, который состоялся в августе 1966 г. и на котором Линь Бяо был назначен на пост единственного заместителя председателя ЦК КПК, а Лю Шаоци был «был понижен по значению со второго места на восьмое». [1]
Е Цзяньин угадал тогда главную мысль Мао Цзэдуна, которая касалась военачальников. Мао Цзэдун хотел, чтобы они поддержали его идею о необходимости выдвинуть на первый план в работе партии и государства подготовку к войне, имея в виду войну против нашей страны как главного военного врага КНР.
Именно эту мысль Мао Цзэдуна пропагандировал и поддерживал Е Цзяньин. К слову, Е Цзяньина и Дэн Сяопина сближало с Мао Цзэдуном и Чжоу Эньлаем отношение к нашей стране как к врагу: врагу их личному, врагу их армии, врагу их партии и, как они считали, врагу Китая. До конца жизни ни один из них так и не изменил своего отношения к нашей стране.
Кстати, Е Цзяньин уже после смерти Мао Цзэдуна, в 1979 г., выступая в качестве главы парламента КНР, в качестве председателя постоянного комитета ВСНП, в беседе с австрийцем Отто фон Габсбургом, который был весьма прогрессивным человеком демократических убеждений, говорил: «Вы, немцы, никогда не должны забывать того, что вы лишились Кенигсберга в том же 1944 году, когда мы, китайцы, потеряли Туву».
А во время «культурной революции», 25 сентября 1966 г., Е Цзяньин в одном из своих публичных выступлений утверждал: «Наш основной расчет должен быть в том, что нам, вероятно, придется воевать. Мы говорим, что нужно никогда не забывать о классовой борьбе, а высшая форма классовой борьбы — это война. Поэтому никогда не забывать о классовой борьбе — это, можно сказать, означает никогда не забывать о подготовке к войне… Центром борьбы против империализма, против ревизионизма является именно наш Китай. Ключ к решению вопроса об освобождении земного шара — в Китае. Мы должны быть готовы к выполнению этой задачи». [2]