Исходя из этого, Е Цзяньин со всей серьезностью указал на следующее обстоятельство: «“Четверка” представляет собой самую настоящую контрреволюцию. Наша борьба против них — это борьба не на жизнь, а на смерть! По своему характеру эта борьба давно уже вышла за рамки борьбы внутри партии».
Услышав эти слова, потрясенный Хуа Гофэн сказал, что он должен дополнительно обдумать ситуацию и, в соответствии с развитием ситуации, заново принять окончательное решение.
А ситуация к этому времени уже достигла в своем развитии опасного рубежа. «Четверка» уже несколько раз предприняла попытки заставить передать ей власть и не добилась успеха, поэтому они пошли на еще более решительные меры и готовились осуществить свой план политического переворота.
В идеале они стремились к тому, чтобы создать такую угрозу на местах по всей стране, в силу которой ЦК партии, старые руководители в ЦК партии должны были бы им подчиниться.
Они начали создавать трудности в различных районах страны. Начали с Шанхая и Чанша, где стали распространять давно уже сфабрикованные ими документы с обвинениями в «преступлениях» в адрес Е Цзяньина, Хуа Гофэна и других руководителей партии; и при этом требовали свергнуть их.
Одновременно они требовали, чтобы Цзян Цин «взошла на трон», стала председателем ЦК КПК, а Ван Хунвэнь, Чжан Чуньцяо, Яо Вэньюань стали бы заместителями председателя ЦК КПК.
Таким образом, «четверка» начала с ЦК партии и задумала разделаться с Е Цзяньином, Хуа Гофэном и другими, тайно погубить Дэн Сяопина, а затем в спешном порядке созвать так называемый «3-й пленум ЦК КПК 10-го созыва» и одобрить все содеянное, освятив все это именем пленума, его решениями.
Что же касается упомянутого 3-го пленума, то еще при жизни Мао Цзэдуна, тогда, когда он был на смертном одре, «четверка» тайно создала особую группу, в которую входили ее сторонники из Шанхая и за работу которой отвечал Мао Юаньсинь, и вела, таким образом, подготовку к этому пленуму. «Четверка» уже подготовила и отпечатала проекты и политического доклада 3-му пленуму ЦК партии, и другие документы. Они ждали только успеха своего политического переворота, чтобы распространить для сведения всей партии эти «важнейшие документы». У «четверки» был план в случае возникновения для нее трудностей двинуть в ход танки, пустить их по главной улице Пекина Чанъаньцзе и таким образом силой взять власть в свои руки.
После устранения «четверки» в официальной печати КНР ситуация того времени оценивалась следующим образом: соревнование между этими двумя силами было весьма специфичным; это была борьба справедливости против зла, борьба света против тьмы; это был заговор против заговора; это была революция против контрреволюции; и результатом этого состязания было, конечно же, не решение вопроса о том, кто персонально станет победителем, а то, у кого полетят головы, а кто останется в живых; это было дело громадного значения.
Настал решающий момент. Оба лагеря были готовы к схватке.
Однако случилось так, что Хуа Гофэн по-прежнему никак не мог принять решение. Наконец Хуа Гофэн приехал к одному из старых руководителей, заместителю премьера Государственного совета КНР, отвечавшему за работу экономики страны, Ли Сяньняню и обменялся с ним мнениями. Хуа Гофэн написал записку и попросил Ли Сяньняня передать его записку Е Цзяньину.
Ли Сяньнянь был недоволен деятельностью «четверки». И пока условия не созрели, он, сказавшись больным, находился в больнице и на отдыхе несколько месяцев. Внешне он был невозмутим и молчалив. Но в душе он был до крайности озабочен ситуацией, судьбой партии и государства. Теперь, в самый опасный момент, пренебрегая опасностью, он взял на себя важную миссию. Под предлогом посещения ботанического сада в горах Сяншань он отправился в горы, а оттуда в резиденцию Е Цзяньина, в Юйцюаньшань.
Встретившись с Е Цзяньином, Ли Сяньнянь передал ему записку Хуа Гофэна. В ней было написано:
«Маршал Е Цзяньин! Ситуация в настоящее время является критической. Необходимо срочно решить, что делать. Принимай решение, и это будет правильно».
Е Цзяньин прочитал записку и сказал Ли Сяньняню: «Речь идет о борьбе не на жизнь, а на смерть. Обстановка требует от нас немедленного решения!»
Ли Сяньнянь кивнул: «Совершенно верно, ты прав. Если мы плохо сработаем, нам не сносить головы!»
Е Цзяньин в начале их разговора включил радиоприемник. Однако он не слишком полагался на то, что приемник заглушает их беседу. Поэтому Е Цзяньин и Ли Сяньнянь далее стали обмениваться мнениями в письменном виде. Они сидели за столом и писали друг другу то, что хотели сказать. Их мнения совпали.