— Нет. Но она ему вроде бы сама звонила накануне. Хозяйка тоже считает, что он местный. Во-от… Как они добирались до парка, мы не знаем. Поздно уже было. Наверное, на машине. Может, на попутке? Свидетелей нет.
— Странно. Самый сезон.
— А вы видите, какой теперь сезон? Вы в каком санатории остановились? В эмвэдэшном?
Ивакин кивнул.
— Так у вас еще центровое место. И то, наверное, народу нет? А тут частный сектор. Тупик. Вот такая история… Да, самое главное забыл: ей много раз звонили и после того, как она ушла. Весь вечер и все утро. Один и тот же мужчина. Но думаю, не он, а сообщник.
— Почему не он?
— Второй звонок раздался минут через тридцать после первого. Тогда Леонидова еще была жива, и он был рядом с ней. Потом каждые полчаса звонил. То есть и почти в момент убийства и сразу после. Это какие нервы у него?
— Звонок местный?
— Да.
— Может, вообще к делу отношения не имеет?
— Нет, точно сообщник. Почему я так думаю: они наверняка хотели еще в доме пошуровать — две тысячи долларов, шутка ли! — но не ожидали, что там хозяйка. Она ведь должна была уйти на работу — по вторникам и четвергам эта женщина всегда работает в гостинице ночной дежурной по этажу, но именно на той неделе дежурство перенесли. Самой Леонидовой хозяйка сказала об этом только во вторник, так что красавчик, бродивший вокруг дома, про перемену эту точно не знал. Ребята прокололись — потому и названивали.
— Активную жизнь вела эта Марина, — заметил Ивакин.
— Я же говорю: оторваться приехала!
— В Лазурное? Оторваться?
Прокопенко обиженно выпятил губу и пожал плечами, как бы говоря: «Не нравится — уматывай».
— Вы сказали «одинокая баба, ни мужа, ни детей, оторваться приехала». Это показания брата?
— Не только — неожиданно ехидно ответил Прокопенко. — Это еще дедукция.
— Не понял.
— Брат показал, что Леонидова никогда не была замужем и кандидатов на горизонте тоже не появлялось.
— А любовник был?
— Сказал, что нет. Но тут и без его показаний ясно: был бы любовник, она бы с ним на море приехала, ведь так? К нам в одиночку приезжают либо дамочки, уставшие от супружеской жизни, либо те, кто у себя дома совсем никого найти не может. Они тут избавляются от комплекса неполноценности. И что мы им можем гарантировать? Да ничего! У нас здесь сейчас проходной двор. Вокруг война, рядом совсем нищие регионы. Могут убить за бриллиант, как вы думаете? За две тысячи долларов?
— Что еще, кроме денег, нашли в ее чемодане?
— Пожалуйста. — Прокопенко достал бумагу. — Паспорт. Два пропуска. Карточки всякие… дисконтные, пять процентов, три процента, коробка с косметикой, детективы, три штуки. Корецкий. Книга «Живопись Рубенса». Два тома.
— А это зачем?
Прокопенко удивленно взглянул на него, но не ответил.
— Дальше: четыре платья летних, халат шелковый, джинсы, белье, пляжное полотенце, сумочка, в ней кошелек с мелочью.
— Так сумочка дома осталась?
— Хозяйка сказала, что она с пустыми руками выскочила. В кармане брюк мы нашли две сотни.
— Ненадолго, получается, выбегала.
— Ну, он, наверное, в ресторан ее пообещал сводить. Там есть у парка. Зачем ей деньги?
— Все равно странно. Помаду хоть должна была захватить, пудру, в ресторанах женщины обычно подкрашиваются.
— Не знаю. Мне продолжать?
— Да. Извините.
— Еще нашли фотографии.
— Чьи?
— Собственных несколько штук, матери покойной, мужика какого-то.
— Брат опознал мужика?
— Опознал. Сказал: давний любовник. Единственный соискатель ее руки. Они лет семь назад расстались и больше не виделись. Причем, это она его бросила.
— А фотографию с собой продолжала возить?
— Ну, надо же хоть кого-то с собой возить в тридцать пять-то лет. Так, еще: золотое кольцо с цирконием — в косметичке лежало, там же, где деньги. Пакетик с лекарствами.
— Какими?
— Обычными. Анальгин, аспирин, фестал. Много снотворного. Очень много. Называется «ксанакс». Говорят, сильное лекарство.
— У нее была бессонница?
— Хозяйка сказала, что она спала как убитая. Но вроде что-то перед сном пила. Хозяйка, правда, решила, что таблетки противозачаточные. — Прокопенко немного порозовел.
— Зачем ей противозачаточные, если у нее любовника не было?
— Не знаю, — раздраженно проговорил Прокопенко. — Может, это как раз и было снотворное. Может, еще что. Эксперт сказал, у нее проблемы со щитовидкой были.
— Какие?
— Слушайте… Владимир Александрович. Вам не нравится наша версия? — Прокопенко достал из пачки еще одну сигарету. — Вы что-то знаете? Может, расскажете? Если у вас есть какие-то факты, опровергающие наш вариант, поделитесь. — Тон Прокопенко стал совсем неприязненным.