— Может быть, конечно… Но все-таки сложилось у меня впечатление, что брат этот что-то недоговаривает. Вот тебе пример: он вначале заявил, что понятия не имел, как сестра на юге оказалась. Потом проговорился, что сам ей советовал на море съездить. Вот, у меня записано: «В Лазурном она несколько раз отдыхала с отцом, в правительственном санатории. Когда ее мать заболела, Марина мечтала свозить ее в Лазурное, но считала, что это очень дорого. Так и не успела. Я и сам ее уговаривал съездить, развеяться. Но у нее с деньгами вечно проблемы были».
— Какие же проблемы, если она на пару недель две тысячи долларов привезла?
Королев пожал плечами.
— А кстати, сколько она собиралась здесь пробыть? Хозяйка что-нибудь знает?
— Говорит, речь шла, как минимум, о месяце. Леонидовой здесь нравилось. Слушай, давай займемся проработкой того, что можно купить на две тысячи долларов! — сказал Королев. Его тон стал деловым. Пустая болтовня закончилась. — Катер, чтобы уплыть в Турцию? Или, может, машину, чтобы взорвать ее на рынке?
— С ума сошел! — Тему терроризма Прокопенко не обсуждал даже в шутку. Он испуганно выпучил глаза и постучал по столу обоими кулаками.
— Итак, девка с бриллиантом на шее, длинным языком, огромной грудью и в тридцать пять лет незамужняя отправилась с каким-то парнем прогуляться. В десять вечера! Хвасталась перед ним, какая ока богатая, может, хотела его заинтересовать, намекала, что она завидная невеста. Показала ему украшение, сказала, что от бабушки графини досталось, что Третьяковская галерея спит и видит, как его заполучить. И все! А вы тут огород городите! Про доллары он мог и не знать. Ему бриллианта достаточно было.
— Звонили же весь вечер, помнишь? — осторожно напомнил Прокопенко. — И хозяйка как раз на дежурство должна была уйти. Совпадение?
— Да нет, вряд ли. — Королев в раздражении снова взялся за курицу. — И правда, почему дом не обчистили?
Они немного помолчали.
— А ты понял, она этому московскому старикану родственница, что ли? — спросил Королев. — То есть она и Семенову родственница?
— Мы с Семеновым не родственники, — произнес Ивакин, просовывая голову в кабинет. — Мы учились вместе. Здравствуйте. Ну что, проверили рейсы?
— Парня одного отправили, — недовольно отозвался Королев. Он хотел проявить строгость и показать старикану, что пенсионерам положено греться на солнышке, а не лезть в чужие дела, но природное дружелюбие и склонность к пропаганде здорового питания возобладали в нем. — Давай, Владимир Саныч, присаживайся, угощайся. А то знаем мы, как в ваших санаториях кормят.
— Ну, не скажите! Икру вчера давали. Я бы вот огурчика, — Ивакин присел к столу, взял в руки огурец, покачал головой, увидев, что огурец меньше его среднего пальца. — Вы уж извините, я из коридора конец вашего разговора слышал. Мне тоже непонятно, почему же преступник не обыскал комнаты с ее вещами. Мне это совершенно непонятно!
Королев с Прокопенко переглянулись. В коридоре послышался шум. Дверь распахнулась. Молодой парень стоял на пороге и сиял, как вымытая витрина.
— Ну, ребята, с вас бутылка! Я нашел! И нашел я нечто!
Парень был от природы веселый.
— Бутылка! — возмущенно сказал Прокопенко. — Перетопчешься! Что нашел-то?
Парень, довольно улыбаясь, прошел в кабинет и с видом начальника уселся к столу, немедленно водрузив ноги на его полированную поверхность.
— Я проверил все рейсы третьего и четвертого июля. Знаете, кто прилетал? Леонтьев! Певец Валерий Леонтьев!
Королев начал багроветь, но парень вовремя спохватился.
— Нет, это я к слову! У него два концерта в Сочи было. А я думал, у него свой самолет…
— Это все, что ты нашел? — спросил Прокопенко, тревожно оглядываясь на Королева.
— Ну прямо! Вы сейчас будете бегать по кабинету и кричать от радости. Я по порядку расскажу?
— Ты по порядку и, главное, быстрее, — попросил Прокопенко.
— Самолеты, надо сказать, полупустые летели. Даже самый дешевый, утренний. Да-а. Это вам не прошлый год. Помните, что творилось?
Королев засопел, и парень быстро закивал, как бы подтверждая, что понимает его нетерпение, но…
— Я все три рейса просмотрел.
— Их было три? — уточнил Ивакин. — Во сколько прилетали самолеты?
— Один в полдень. И два вечером, причем эти почти друг за другом шли, там разница в час. Тот, что в двадцать часов тридцать минут, был последним. И кстати, самым дорогим. Почти вдвое дороже утреннего.