Уже через двадцать минут в двух комнатах, где проживала квартирантка, начался обыск, и были найдены документы, деньги (две тысячи долларов), наряды, лекарства, детективы, пара книг по истории искусства — обычный курортный набор, если не считать очень крупной для Лазурного суммы денег.
Маринины имя, возраст и адрес были впервые произнесены вслух.
5
Ивакин сам позвонил Мише, но тот встречаться не захотел.
— Вы поймите, Владимир Александрович, — сказал он. — Мне сейчас надо ехать туда, забирать ее как-то.
Или там хоронить? Как это делается, ума не приложу! Как хоронят? Что вообще делают? Все это требует времени, средств, а у меня ни того, ни другого… Пять лет отдал родной милиции, даже не подозревал, сколько денег теряю ежемесячно! Недавно вот устроился на другую работу. Здесь прогульщиков не любят, а я, как назло, уже отпрашивался!
— А почему вы, Миша? — мягко спросил Ивакин. — Вы что — самый близкий родственник?
— Да я троюродный брат! И при этом единственный родственник.
— Это нетипично.
— Так получилось. Ее родители в Питере, в детском доме выросли. Родственники в блокаду умерли, других репрессировали. Как-то случайно одна дальняя ветвь уцелела, а на ее конце — два хилых листочка, я да мать моя полупарализованная. Но мать с Мариной не в ладах… была. Слишком уж они похожи. Вечно всем недовольные, злоязычные.
— Вы, Миша, куда ушли-то от нас? В газету, на телевидение?
— Нет. И не на радио. Я в фирму «Аквафор» ушел. Я там менеджер по продажам.
— По журналистике не скучаете? — Ивакину все-таки хотелось встретиться с ним, поговорить, и он немного подыгрывал.
— Я не журналист, Владимир Александрович. По природе своей не журналист.
— А Марина?
— И Марина… Знаете, у меня действительно очень трудное время. Давайте перенесем разговор. Вы ведь, я так понимаю, неофициально?
— Правильно понимаете.
— Ну вот. А меня сейчас и официально столько будут таскать, что мама не горюй!
«Там ее похоронит. Сюда не повезет», — беззлобно подумал Ивакин. Осуждать людей он не любил — сам был не ангел.
— Мне, Миша, наш общий знакомый, Прохоров, сказал, что у вашей сестры с работой проблемы были.
— Все верно, у нормальных людей работа, а у нее проблемы. За двенадцать лет, прошедших после университета, она так и не поняла, что не создана для журналистики. Ну, нет таланта, понимаете? Конечно, писать абы как любой грамотный человек может, но если только «абы как», то ты и останешься навечно на вторых ролях. Двенадцать лет и все время на побегушках! Плохим корреспондентом в плохих изданиях.
— А что, корреспондентом плохо?
— А как вы думаете? Тридцатипятилетняя тетка с микрофоном в руках пристает на улице к прохожим. Как это выглядит? Корреспондентом хорошо быть в двадцать, еще лучше в пятнадцать. А в тридцать пять надо быть ведущей ток-шоу, режиссером, обозревателем, главным редактором. Можно быть и директором канала в этом возрасте. Это тоже неплохо.
— Так ведь каналов на всех тридцатипятилетних не напасешься? — улыбаясь, возразил Ивакин.
— Ну, это я так выразился. Я имел в виду, что Марина не хочет… не хотела согласиться с тем, что в журналистике карьеру ей не сделать. И покидать журналистику… не хотела. Эта профессия казалась ей престижной. Поэтому она соглашалась на любую работу. А любая работа в журналистике — это… У нас ведь, в основном, очень мало платят. Да она почти голодала!
— Может, я что-то не понял? А газета «Без цензуры»?
— Так она совсем недавно туда устроилась.
— Там-то хорошо платили?
— Замечательно. Правда, она внештатно работала, но все равно, думаю, хорошо получала.
— Думаете или знаете?
— Думаю. Она мне не докладывала.
— Не хвасталась?
— Да мы мало общались в последнее время. Я ведь теперь у капиталистов работаю, а они, гады, умеют из человека соки выжимать… Так, по телефону болтали несколько раз.
— У нее что, отпуск был? Я имею в виду, с чего она вдруг на курорт уехала. Вроде рановато, если только недавно устроилась?
— Вообще то внештатникам отпуск не полагается. В газете ее искали, с ног сбились, насколько мне известно. Бросила все дела и умотала на юг. Как? Почему? Такая работа! Да за нее держаться нужно обеими руками… Правда, это в Маринином духе. Есть в ней такое… было… Высокомерие по отношению к деньгам.
— Значит, это была не командировка, не отпуск… — Ивакин помолчал немного, Миша нетерпеливо кашлянул. — А почему Лазурное? Может, роман какой-нибудь? Были у нее знакомые там?