Некоторые люди всерьез утверждают, что все дело в его голосе. Другие говорят о силе его сверкающего взгляда, о не поддающихся описанию блуждающих огнях в его глазах. Третьи считают, что его личность источает некий флюид, некий электрический ток, что и объясняет якобы тайну его воздействия. Все эти объяснения я смог в течение нескольких лет испытать на себе. И нахожу их преувеличенными, смешными. Они — часть легенды, каковую сами же и помогли сформировать. Поэтому нужно противостоять им самым решительным образом. Вот только голос — статья особая.
Я отправился в путешествие и однажды вечером, устав после длительной пешей прогулки, попал в небольшой город у подножья невысокой горной гряды. Город пересекала река. Перемена мест — мое любимое развлечение, я предпочитаю его всем другим. Только отдаваясь движению вверх-вниз по волнам ландшафта, собирая впечатления на пути к намеченной вдали цели, можно бежать от будничной суеты, которая так беспощадно топчет твое мышление, так неотвратимо размалывает в пыль все чувства. Вот я и бежал, оставив позади все, что могло повредить душевной сосредоточенности. Но я не учел иронии малого бога — бога странствий.
Когда я в сгущающихся сумерках возвращался из леса в город, мне бросились в глаза большие, кое-где оборванные и заклеенные, бордовые плакаты, висевшие на стенах домов и рекламных тумбах. Однако я не обратил на них особого внимания и зашел в первую попавшуюся гостиницу, почти в центре города, куда, как я видел, заходило много людей. Хозяин проводил меня в номер. Из окна был виден мост над рекой и лениво скользящая мимо вода, мерцавшая, как жидкий металл.
Собственно, в этот раз я собирался поскорей отойти ко сну. Обычно я люблю побродить под ночным небом по улицам и площадям. Вечерние силуэты и тени незнакомого города, когда блуждаешь по нему куда глаза глядят, лучше всего позволяют ощутить местную атмосферу.
Однако шум внизу вынудил меня снова выйти на улицу. Казалось, здесь перед гостиницей назначил свидание весь городок. Народу становилось все больше.
Я пересек широкий оживленный двор и вошел в ресторан. Здесь, в просторном, немного старомодном заведении, где стены и потолок опирались на приземистые деревянные столбы, было спокойнее. Оловянные кружки и камышовые тарелки, резные столы и стулья с мягкой комфортной обивкой, придававшие помещению уют, смягчили мое дурное настроение. Мне наконец удалось поймать хозяина.
— Что здесь происходит? — спросил я. — Театральное представление или варьете?
Я был не прочь немного развеяться.
— А разве вы не знаете? — недоверчиво спросил он.
— Да нет.
— У нас здесь сегодня собрание!
— Вот как? И кто выступает?
— Б.
Я был так ошеломлен, что промолчал.
— Двери в зал уже закрыты. Больше никого не впустят, — возбужденно продолжал хозяин. — У меня самый большой зал во всем городе. И он уже переполнен.
— Его сторонниками? — с любопытством спросил я.
— Не только, — возразил хозяин. — Хотя у него здесь много сторонников. Есть и противники. Если угодно, я вам устрою местечко в зале.
Он сделал свое предложение по доброте душевной, и поэтому оно не слишком меня встревожило. Он сдает свой зал на вечер, в конце концов это касается его дела, а не убеждений. Его убеждения меня ничуть не интересовали.
Но предложение показалось мне соблазнительным. Я медленно поднялся с места, еще не решив: пойти или остаться. Хозяин принял мое движение за знак согласия.