Джульетта растопырила пальцы со свежим маникюром и, помахивая ими, сказала с тяжелым вздохом:
— Нужно отмыть туалетный столик, а ацетона больше нет!
«Для нее все уже кончено! Все кончено тем телефонным звонком. Анонимный донос, фальшивый к тому же! И ничего».
— Уже второй час. Сейчас ты пойдешь в агентство и постарайся вести себя совершенно естественно.
Он встал, с трудом держась на ногах. Поцеловать Джульетту? Нет, на это он не способен. Взял плащ и шляпу, Джульетта крикнула через комнату:
— Сегодня вечером у нас гости, Бриджит и Эмилия. Постарайся вернуться пораньше.
«Вернись пораньше! Джульетте хоть бы что! Весь вечер будет веселиться, как будто ничего не случилось. Знай я, как она себя поведет, молчал бы».
Дядюшка Август топтался рядом с ним, жалобно вздыхая, давая понять, что хочет закурить, Франсуа обыскал карманы, нашел сигареты, угостил старика и закурил сам.
Старик жадно затянулся дымом. Глядя на него вблизи, Франсуа прочитал во взгляде калеки что-то такое, отчего едва не заплакал. Похлопал дядюшку по плечу и вышел. В коридоре наткнулся на консьержку, которая сообщила, переводя дух:
— Вам принесли письмо. Знай я, что вы спускаетесь, не шла бы наверх.
Пока женщина тяжело топала по ступенькам, Франсуа вскрыл конверт.
«Я передумал. Это будет стоить шесть миллионов».
Пожав плечами, сунул листок в карман.
XII
Встречу он назначил на семь часов вечера на перроне станции метро «Сталинград». Мартин принял все меры предосторожности. Франсуа пытался узнать, где тот живет, но напрасно. Ничего не сказал, ни в чем не проговорился. Только сообщил:
— Завтра, в семь часов, станция «Сталинград», в сторону Порт де ла Виллет, на перроне, на уровне первого класса. Деньги должны быть наличными, завернуты в пакет.
— Вы дадите мне взамен…
— Увидите сами. Но предупреждаю, не пытайтесь чего-нибудь затевать, иначе…
И повесил трубку.
Франсуа после совещания с Джульеттой сложил в пачки чистые листки бумаги, нарезанные по формату десятитысячных банкнотов. В целом получилась пачка размером с Малый Лярусс. Франсуа не верил, что Мартин попадется на столь примитивную уловку, но идея Джульетты не была лишена смысла.
— Он недоверчив и придет с пустыми руками. Дашь ему пакет, тут же примется рвать упаковку. Увидев, что там только бумага, придет в ярость, будет тебе угрожать, но в конце концов назначит новый срок. Я пойду с тобой. Правда, он меня уже видел, но издали, так что не обратит внимания. Тем более он понятия не имеет, что ты мне все рассказал. Стану держаться в стороне. Когда вы расстанетесь, буду двигаться за ним и прослежу до самого дома. А потом посмотрим.
— Джульетта, я не хочу, чтобы ты вмешивалась в это дело.
— Разве меня это не касается?
— Это слишком опасно.
— Что он может мне сделать? Застрелить меня на людной улице в семь часов вечера? Я пойду с тобой, узнаем, где этот человек живет, как на самом деле его зовут, есть ли у него сообщники и куда он спрятал ту несчастную свинцовую трубу… Только тогда сможем покончить с этим делом.
Франсуа уже не пытался сопротивляться. Безвольно позволял собой руководить, как пудель на поводке.
— Я буду стоять на перроне напротив вас, — продолжала Джульетта. — Дождусь его появления и тогда перейду на другую платформу. Таким образом, буду готова сесть в поезд или выйти со станции следом за ним.
— Он узнает тебя…
— Надену черный плащ и шляпу. И внимания на меня не обратит, можешь быть спокоен.
Но Франсуа спокоен не был, стоя на перроне метро со своим Ляруссом под мышкой. Не мог удержаться, чтобы то и дело не бросить неспокойный взгляд на Джульетту, которую видел напротив, по ту сторону путей. Выпил, чтоб добавить себе отваги, однако это не принесло желаемого эффекта. Взглянул на часы: семь ноль пять.
«Мартин что-то заподозрил и не придет. Или пришлет вместо себя кого-то, кто велит идти с ним… Так и есть! Нет, это не он. Сколько же тут народу…»
С глухим грохотом на станцию въехал поезд и остановился, завизжав тормозами. Выходившая толпа втиснулась в собравшихся на перроне людей, собиравшихся входить. Постояв с минуту, поезд покинул станцию. Потом турникеты впустили новую волну мужчин и женщин.
Поезда подходили к перрону один за другим с минутными или двухминутными интервалами.