— Кстати, жена Лека умерла пять лет назад, — неожиданно сказал я. — Кто же утешал его все эти годы?
— Утешительницы такого рода у него имелись и до смерти жены. Однако Лека из тех, кто имеет дело только с одной женщиной. Его последняя любовница также уже два года не имеет соперниц.
— Как ее зовут?
— Эстелла Росс. Прекрасная женщина.
— У нее могли быть мотивы желать смерти Марти? — предположил я.
— Какие, например?
— Не знаю. Но я хотел бы с ней познакомиться. А также и с женой Марти.
— Нет ничего проще, — воскликнул Чисс. — Можем пойти вместе. Там будут все. — Он посмотрел на часы, поднялся и надел пиджак. — Если не хотите опоздать, то уже пора.
— Куда идти?
Чисс снова посмотрел на портрет Лека, но на этот раз с улыбкой.
— На похороны Марти! Куда же еще?
Глава 14
— Этот спектакль я не хочу пропускать даже за все вино будущего, — продолжал Чисс. — Хочу видеть, как плачет Лека!
— Хотите, чтобы вас там прикончили на месте?
— Этого можно не бояться, там будет тьма полицейских. Причем из полиции штата, а не из местных, которые заодно с Лека. Никто нас и пальцем не посмеет тронуть.
Мы направились к двери.
— Давайте поспешим, если вы хотите увидеть вдову Марти и любовницу Лека.
Мы уселись в его старый «форд» и добрались до небольшой церквушки неподалеку от дома Лека, в которой должно было состояться отпевание. Как и предсказывал Чисс, там было полно полицейских. На территорию церкви пропускали только черные «кадиллаки», в которых приезжали близкие покойника.
Чисс отыскал стоянку в четырех кварталах от церкви.
— Оружие лучше оставить здесь, — сказал он, прежде чем мы вышли из автомобиля. — Эти полицейские — наша лучшая защита. Но если при вас окажется оружие, местная полиция воспользуется этим как поводом к задержанию.
Ни те, ни другие полицейские не внушали мне доверия и без пистолета я чувствовал себя словно голым. Но, тем не менее, Чисс был прав. Я неохотно вынул «магнум» и спрятал его под сиденье вместе с короткоствольным 32 калибра.
— Нам лучше разделиться, — предложил я, когда мы отошли от «форда». Если Лека или Рюннон увидят вас вместе со мной, вы сразу попадете в их черный список.
Чисс улыбнулся:
— Они и так не очень-то мне симпатизируют...
— Но попасть в «черный список» совсем другое...
— Меня не легко убить, — бросил Чисс. — И давайте больше не будем об этом.
На улице прохаживались человек 15 из полиции штата и местной полиции. Были и любопытные, но немного. Большая часть людей предпочитала держаться подальше от бандитов. Здесь же присутствовало несколько журналистов, но фоторепортеров не было. Это означало, что местная полиция по приказу Лека запретила им здесь появляться.
Все полицейские, попадающиеся навстречу, внимательно смотрели на меня и на Чисса. Для них это было обычное дело, но некоторые из местных полицейских останавливали на мне взгляд подольше — видимо, они были знакомы с моей фотографией, пущенной в ход Рюнноном.
Мы остановились недалеко от входа. Там на страже стояли два местных полицейских. Еще один — на тротуаре — встречал прибывавшие «кадиллаки», четвертый стоял у самого входа. Увидев меня, один из полицейских быстро скрылся внутри церкви и вскоре вернулся вместе с Рюнноном.
Они оба направились в нашу сторону. У Рюннона был усталый вид. Он покусывал мундштук и злобно поглядывал в нашу сторону.
— Вы находитесь в плохой компании, Чисс, — буркнул он. — Послушайте моего совета...
— Один раз вы уже давали мне совет, Рюннон, — перебил его Чисс. — Но я оставил его без внимания.
— То был добрый совет, вам следовало прислушаться.
Чисс криво улыбнулся.
Костлявое лицо Рюннона напряглось.
— Тем хуже для вас, Чисс. Я думал, что урок пошел вам на пользу. Но разгуливая вместе с Барроу, вы доказываете обратное.
— Я восхищаюсь мистером Барроу, — сказал Чисс. — Человек, у которого хватило мужества ликвидировать сына Лека, достоин восхищения, не так ли?
Вот это в Чиссе мне совсем не нравилось — ему не терпелось увидеть меня убитым.
Рюннон перевел взгляд на меня.
— Вы знаете, что произошло с Грэди? — невинным тоном спросил он.
— Да... Его и девушку нашли там, куда их засунули ваши люди.
Рюннон поднял брови.
— Уж не думаете ли вы, что я замешан в эту историю?
— спросил он масляным голосом. — Если да, тот вам следует сообщить об этом в полицию.
— Там об этом знают.
Он улыбнулся.
— Они абсолютно уверены, что я не имею к этому никакого касательства. — Он помолчал, а потом добавил многозначительно: — И не буду иметь никакого касательства и к вашей смерти!
— Это не так просто будет выполнить. До сих пор, несмотря на помощь преступников всего штата, вам не удалось заполучить меня. Вероятно, Лека уже устал от ваших оправданий.
Рюннон вытащил изо рта пустой мундштук и снова улыбнулся. Похоже, в его голове появилась какая-то мысль. Он взглянул на местного полицейского.
— Арестуйте этих двоих. Они вооружены...
Я сразу же подозвал полицейского из полиции штата.
— Прошу прощения, но я нуждаюсь в вашей защите.
Тот подошел с удивленным видом.
— В чем дело?
Я указал на местного полицейского.
— Он собирается арестовать меня и моего друга без всяких на то оснований.
По взглядам, которыми обменялись полицейские, можно было понять, что они не испытывают любви друг к другу.
Местный полицейский сразу вошел в раж:
— Они вооружены!
— Неправда, — возразил Чисс.
Рюннон ткнул мундштуком в мою сторону.
— У него наверняка есть оружие! Я уверен...
Полицейский штата обыскал сначала меня, потом Чисса. Покончив с этим, он посмотрел на Рюннона и на местного полицейского.
— У них ничего нет: ни пистолетов, ни ножей.
Рюннон покраснел.
— Я не хочу, чтобы они крутились здесь. Здесь им не место! Они не являются друзьями покойного и его семьи.
— Мы просто прогуливаемся здесь, — ответил я. — И мы совсем не мешаем движению.
Полицейский штата сказал Рюннону:
— Я не имею права запретить им находиться здесь, поскольку они никого не провоцируют и не создают никаких инцидентов.
Рюннон повернулся и, не сказав больше ни слова, исчез в здании. Полицейский штата проводил его взглядом.
Посрамленный местный полицейский отошел в сторону.
«Кадиллаки» стали прибывать все чаще. Все они были черного цвета, последней модели.
За рулем каждого автомобиля сидел гангстер, а в машине еще по меньшей мере один его сотоварищ. В этих машинах прибывали сливки преступного мира. Все они приехали отдать последнюю дань Марти, сыну Лека. Все были одеты в черное. Часто вместе с ними были женщины: жены, дочери, любовницы. Некоторые из них, бросив взгляд в нашу сторону, узнавали меня. Но Чисс был прав: они могли испепелить меня только глазами, вокруг было слишком много полицейских.
Фрэнк Лека прибыл одним из последних. Он вышел из черного «кадиллака». Глаза у него были красными, вид мрачный, но это не очень сказывалось на его представительности.
Его сопровождала девушка лет двадцати, чуть выше его ростом и очень красивая. На ней был прекрасного покроя костюм, подчеркивающий ее юную цветущую фигуру. Чисс толкнул меня локтем.
— Джейн, жена Марти.
Девушка с серьезным видом шла под руку с Лека, но мне показалось, что мысли ее далеко от происходящей процедуры.
Заметив меня, Лека остановился. На Чисса он не посмотрел, только на меня. Думаю, никто в этот момент для него больше не существовал. Губы его сжались, в глазах загорелся гнев.
Джейн, вдова Марти, тоже посмотрела на меня, но на ее лице ничего, кроме любопытства, не отразилось.
Лека недолго смотрел на меня. Во всяком случае, мне так показалось. Он не сказал ничего — ни единого слова, и взгляд у него был какой-то неподвижный, как у человека, пораженного ударом.