— Не спеши так, — попытался я угомонить ребёнка, — здесь никто не отнимет у тебя еду.
Эй кивнула, но продолжала набивать живот, в конце концов её вырвало. Слишком много она в себя затолкала и слишком тяжёлой оказалась пища для вечно голодного желудка.
— Простите, — виновато сказала она, вытирая рот, — я не хотела.
— А я предупреждал, — улыбнулся я. — Ничего, Мира всё сейчас уберёт.
Рабыня как раз вернулась с пустым ведром, чтобы снова поставить его на печь и нагреть воду для ванной. Пока она хлопотала вокруг, убирая с пола, я позвал Эй наверх, чтобы показать ей ванную комнату.
— Брось свою одежду в угол и полезай в воду.
— Я не хочу, — упрямо сжала губы она.
— Почему? Тебе нравится ходить грязной? — поинтересовался я.
— Так меня никто не видит на улице, — ответила девочка. — Я не люблю, когда ко мне пристают эти вонючки.
— Ты можешь остаться здесь, — предложил я ей. — Необязательно возвращаться туда, где тебе не нравится.
— Мне там нравится, — покачала головой Эй, — но только когда я внизу. Правда там трудно дышать и поэтому приходится выбираться наверх. Я специально выхожу, когда все спят.
— Внизу? — заинтересовался я. — А что там внизу? Ты можешь мне показать?
— Только ты никому не рассказывай, — перешла на шёпот она. — А то другие узнают и тоже будут приходить, а мне они не нравятся.
— Ты там прятала моих мертвецов? — спросил я.
— Да, — кивнула девочка, — там их никто не найдёт.
— Госпожа передумала принимать ванну? — спросила Мира, появившись с очередным ведром тёплой воды.
— Мне правда можно остаться? — с надеждой в голосе спросила девочка, глядя мне прямо в глаза. — Вы хорошие, я вас не боюсь.
— Ну конечно можно. Только вначале нужно тебя хорошенько отмыть.
Эй, тут же начала стягивать с себя грязное платье и полезла в воду, я невольно отвернулся и взгляд зацепился за одежду.
Вначале я даже не понял, что именно мне показалось странным и я подошёл ближе. Поднял платье и присмотрелся. Только поднеся его к глазам, я понял, что с ним не так.
Это была заводская одежда, такую не шьют и не ткут вручную, и человек, хоть раз видевший подобное, сразу всё поймёт. Я не швея, но машинную строчку от ручной отличить смогу, к тому же ткань оказалась окрашенной в рисунок с ромашками. Такого в этом мире не делали, максимум — вышивка на однотонной ткани.
Снаружи одежда была настолько грязной, что этого было не понять, но с изнанки всё ещё проступал узор материала.
— Ты нашла его внизу? — повернулся я с платьем в руке к девочке.
— Да, — ответила она. — Там почти ничего не осталось, но я знаю, где есть много интересных вещей.
— Хочу посмотреть на это место, — задумчиво сказал я, — покажешь?
— Покажу, только мы пойдём туда, когда никого не будет, — серьёзно произнесла она, плескаясь в воде чёрного цвета.
— Мира, кажется пора поменять воду, — улыбнулся я, хотя рабыня и без меня это знала.
Вобщем, оставил их вдвоём — сами разберутся. Видимо, поспать сегодня не получится, но утреннюю разминку никто не отменял. Я вошёл в зал, который теперь уже походил на тренировочный и принялся разогревать тело возле груши. Вначале медленно, фиксируя каждый удар, затем всё быстрее и быстрее, пока не начал потеть. После растяжка и физические нагрузки: отжимание, пресс, подтягивание. Всё это плавно перешло в акробатику и снова закончилось на груше.
Когда я вышел, чтобы смыть с себя пот, ванна уже была свободна, отмыта и заполнена водой, теперь уже для меня. Я слегка ополоснулся и отправился искать Миру с Эй.
Первую обнаружил на кухне, она мыла посуду после нашего завтрака и, видимо, добавки для девочки.
— Где Эй? — поинтересовался я у неё.
— Она уснула, господин, — тут же ответила рабыня. — Я отнесла её наверх, в спальню для гостей.
— Замечательно, — кивнул я, — пойду прогуляюсь, попробую купить ей новую одежду.
— Господин, — вдруг перешла на шёпот Мира, — её платье очень странное, как и её рассказы о подземном мире. Эта девочка может доставить вам неприятности, я думаю не стоит ей оставаться у нас.
— Если меня будет интересовать твоё мнение, я его спрошу, — сухо ответил я, — занимайся своим делом.
— Простите, господин, — спрятала глаза она и молча продолжила тереть давно уже сухую тарелку.
Может, я и был с ней излишне груб, видно же, что она от души за меня переживает. Но мне просто не хотелось ей что-либо объяснять, и уж тем более, оправдываться. А так, может быть, она перестанет совать нос в мои дела — дольше проживёт.
Я свернул на ремесленную улицу и направился вначале к Тирелу. Он ещё не все мои заказы исполнил и на сегодня мы договаривались о примерке. Если все узлы «макивары», или в просторечие «деревянного человека» мне подойдут, то он доведёт его до ума и уже вместе со «шведской стенкой» установит остатки.