– Ах, не хватать маленькая птичка! Милая мисс! До войны – бух! – мы ездить далеко, смотреть пирамиды. Сфинкс – бух! – нет носа! Там, где должен быть нос, – ничего нет! А мы платить за весь сфинкс, и за нос тоже! А пирамиды – много камней, много-много старых камней! Трещины, дыры, пыль, песок. Словно там – бух! – война! Но вы должны много платить, много-много платить, чтобы видеть сфинкс без носа…
Он потёр указательный палец о большой.
Мисс Нортон была пристыжена.
– Конечно, вы правы. Со временем всё только дорожает. Я просто боюсь, что в дороге часы могут треснуть сильнее…
Сидевшая за кассой хозяйка не выдержала:
– Мисс!
Её кулак обрушился на крышу скворечника, словно молот аукциониста. Покатилось эхо.
– To je hrast![6] – прозвучало, как «Продано!».
Теперь, после того, как дерево каким-то чудом не разлетелось в щепки, Эмили Нортон была повержена.
Мужчина полез под прилавок за картоном, обнажая дёсны в самой дружелюбной улыбке, на какую был способен.
– Упаковка – бесплатно!
Что ж, считала мисс Нортон, она сделала всё, что могла. А ведь и правда: дереву в часах должно быть не меньше ста лет, к тому же какой-то редкий местный производитель, а она так по-глупому себя повела, решив возражать. Но ведь её сестра учила – за границей нужно торговаться, а её сестра всё знает лучше.
Трогательная, милая, молодая – первое, что приходит на ум при виде Эмили Нортон. Воплощение бедной родственницы, почти библейское (если бы в Библии писали про младших незамужних сестёр).
Впрочем, писательница детективов Вероника Бёрч с порога дала иное определение мисс Нортон – хроническая старая дева. И даже несмотря на то, что Эмили Нортон было всего двадцать восемь лет, на которые она и выглядела.
В свою очередь Эмили, едва зазвучал колокольчик над дверью, не могла поверить своим глазам – в магазин вошла обожаемая ею писательница.
– Извините, – сказала Вероника, стряхивая с головы снег, – можно ли вызвать полицию?
Из рук продавца едва не выпал столетний дуб. Его жена встала со стула.
– Policijo? Tukaj? Št! Nobene policije! Kaj za?[7]
– Понимаете, я стала жертвой возмутительного преследования, и…
– Мисс Вероника Бёрч! – не сдержалась Эмили. – Вы? Здесь? Это невероятно!
Как всегда, всё решил случай. Вероника привыкла натыкаться на поклонников в самых укромных уголках планеты, а среди поклонников, знала она, нередко были хорошие рабы и защитники.
Вероника улыбнулась в ответ и спросила:
– Вы путешествуете одна?
– О нет! Боюсь, сама бы я уже давно потерялась где-нибудь ещё по дороге, выпала за борт или ещё что! – взволнованно защебетала Эмили. – Я со своей старшей сестрой и её семейством. У них с Джоном трое детей, и я, можно сказать, свалилась на них четвёртым ребёнком.
Вероника поняла, что с определением «старой девы» попала в точку. Она улыбнулась ещё раз и поглядела на часы, которые были почти упакованы.
– Вы уже расплатились?
– Ой, что же я стою…
– За сколько вы их берёте?
Эмили, копошась в большой сумке в поисках кошелька, назвала цену.
– Вы с ума сошли! – мисс Бёрч повернулась к пожилой паре: – Я сама заплачу за эти часы, но вдвое меньше.
У женщины за кассой вмиг посерело лицо. Продавец, вероятно решив, что неправильно расслышал, спросил:
– Вы хотеть купить часы? Невозможно. Эта милая мисс покупать часы.
Вероника одарила их усмешкой и, подхватив под руку Эмили, повела её на улицу.
– Мисс Бёрч, я…
– Вам нужно набраться опыта, дорогая, – говорила Вероника, словно старшая гейша давала наставления начинающей.
Они стремительно удалялись от лавки.
– Но как же…
– Подождите несколько секунд. Увидите.
По улице тихо сыпал снег. Через несколько секунд Эмили Нортон услышала далеко за спиной колокольчик. Продавец кричал им с крыльца магазина, и, что примечательно – куда-то делся его экзотический грозный акцент.
Вероника посмотрела на свою спутницу.
– Вы – волшебница! – заявила та.
– Ничего особенного. Мой отец владеет сувенирной лавкой. Он всегда изображает полнейшее непонимание, когда с ним пытаются торговаться на английском туристы из Японии. Ну что, заберём ваши часы?
Они рассмеялись. Через пять минут, неся увесистый пакет с одной стороны, а с другой держа под руку мисс Бёрч, Эмили охотно делилась подробностями своего первого в жизни вояжа.
Итак, ей было двадцать восемь. Работала массажисткой, в войну – медсестрой в госпитале. Они со старшей сестрой, её мужем и их тремя детьми добрались сюда на круизном лайнере «Королева морей». Корабль остановился в Триесте. До этого они посетили Венецию – удивительное зрелище зимой! – а до этого был Марсель – тут впечатлений меньше, но вот Барселона – другое дело! Конечно, покрытые снегом города так или иначе похожи друг на друга, но в одних тебе уютно, а в других – совсем нет. Говорят, зимняя Москва очень неуютная. Эмили боялась, что в Югославии будет так же. Век живи – век учись. Югославия – восхитительна! Зимой это словно сказочное королевство! В детстве, помнится, её любимой книгой была та, где вместо привычных страниц были объёмные силуэты из картона. Там был замок на горе в самом центре, а вокруг него – деревня, и всё было покрыто снегом. Всё здесь так похоже на те картонки…