Ксении, стоявшей у лестницы вниз, к выходу, было видно, что президент Академии фуршетов, плотный человек в светлом летнем костюме и в очках, на вид трешневского возраста, едва войдя, попытался объясниться с охранниками и тут же выйти, но они его не выпустили и настойчиво отправили к ним, наверх.
Мимо Трешнева с совершенно белым лицом пробежал брюнет с коком… из молодежного стола Академии фуршетов… Андрей схватил его за руку:
— Что случилось, Гаврила?
— То и случилось, Андрей Филиппович. Горчаковского мертвым в туалете обнаружили. Егор обнаружил.
Перепись посещения
— Многовато впечатлений для одного дня! — пролепетала Ксения.
— С кем поведешься, — с гордостью проговорил Трешнев. — Начинай, Ксюха, думать о своем алиби.
— Мое алиби — ты! — решительно проговорила Ксения. — Я от тебя ни на шаг не отходила.
— Зато я отходил. И, в частности, в ретирадное место. Его в верхнем нашли? — обратился Трешнев к Гавриле, застывшему возле них.
Тот кивнул.
— Таковой я и посетил… Правда, не далее писсуаров… извини, Ксения Витальевна, за подробности…
— А он… в кабинке… Кто-то увидел: нога торчит… заглянули… Егор тоже в это время там оказался…
— Значит, оставил отпечатки пальцев… Ну, наверное, здесь многих прокатают…
Тяжело поднимаясь по ступеням парадной лестницы, к ним приближался президент Академии фуршетов.
Бросил на Ксению растерянный взгляд, посмотрел на Трешнева.
— Я вместо Инессы, — произнесла она, понимая, что говорит не то.
— Это Ксения, — с голубиной кротостью пояснил президенту Трешнев. — А Инесса избежала этого аттракциона. Удачно задержалась на работе.
— Что за аттракцион? — спросил президент, пристально всматриваясь в сторону фуршетных столов. — Опять «Бестер» со своими сюрпризами чудит?
— Да, но на этот раз особенно круто! Если это не испортит тебе аппетита…
— Хотел бы я узнать, что может мне испортить аппетит!
— Убили Горчаковского. — Гаврила по-прежнему оставался неестественно бледным. — Нового лауреата.
— Ну, эту информацию я пока не переварил. Взаправду убили, или это у них хеппенинг такой?
— Леша, ты же знаешь, что я никогда про смерть не шучу! — Кажется, Ксения впервые увидела сегодня более или менее серьезного Трешнева. — Ну, разве что похороню кого-нибудь по ошибке в своих репортажах…
Вдруг он замолк и внимательно посмотрел на Гаврилу.
— А может, правда? Президент-то у нас мудрый. Точно не перформанс?
Ксения огляделась. Танцующие пары, после того как смолкла музыка, полузастыли, неслышно о чем-то переговариваясь. Музыканты отставили инструменты и, как видно, ждали новых распоряжений. Оставшихся фуршетирующих было не так мало, и они, вероятно, перешли на полушепот. На огромное фойе наползала нехорошая тишина.
— Так, — сказал президент Академии фуршетов. — Ежели они меня не выпустили, а предложили заниматься своим делом… То дело мне известно. У вас что-то осталось?
— Обижаешь, — протянул Трешнев. — И «Бестера», и нас. Все накрыто, Воля на карауле.
Они прошли к своему столику и коротко рассказали Воле и Беркутову о происшедшем.
— Вот и застряли, — более чем с досадой воскликнул Георгий Орестович, — а у меня в полночь поезд!
— Далеко? — сочувственно спросил Гаврила.
— Ближе некуда! В Питер! Я ведь только потому и торчу здесь, что домой ехать далеко. Думал: перекантуюсь до поезда… И сумка с собой, в гардеробе.
— Подожди отчаиваться. — Трешнев пришел в себя. — Купряшин же сказал: это недолго. Народу много. Скорее всего, перепишут нас… может, обыщут немного… Заодно халявщиков узнаем поближе!
— Амазаспа Гивиевича и Парасольку я встретил у метро, — меланхолически проговорил президент, тщательно пережевывая шашлык.
— Ну, молодцы! — с истовым восхищением воскликнул Трешнев.
— Нас ведь никто за штаны не держал, — заметил Караванов.
— Я пойду туда… — Гаврила неопределенно махнул рукой наверх. — Поддержу Егора. А то ведь всех, кто там был, местная охрана задержала и никуда не пускает.
— И вас задержат! — уверенно сказал Трешнев.
Все это время Ксения копалась в своей сумочке, ища паспорт. И не нашла его.
— Я паспорт забыла. — Она чуть не плакала. — Есть только пропуск в институт.
— Нет нужды волноваться, — с прежней размеренностью проговорил президент, принимаясь за салат «Цезарь». — Народу много, люди достаточно серьезные. Посмотрите, половина с мобилками у рта, что ж, думаете, они домой звонят? Это клокочуще горячая новость! Не то что шашлык, который я съел…
— Пришел бы вовремя — имел бы в кондиции, да и с собой прихватил бы. И уже домой ехал! — с ворчливой иронией вставил Трешнев.
То там, то сям раздавалось журчание мелодий мобильных телефонов.
— Не смог! — сокрушенно произнес президент, не отрываясь от «Цезаря». — Задержался на открытии персоналки в галерее «Бандан». Художники, особенно если это художницы, тоже, знаешь ли, бывают болтливы.
— Верно, и фуршет, судя по твоему аппетиту, там был не ахти!
— Я и не понял как следует. Перехватил что-то — и к вам!
— Прибыл успешно!
— Кстати, надо пойти еще вина взять. Этого маловато, а с минуты на минуту все свернут.
— Думаешь? — озабоченно спросил Трешнев, который, по наблюдениям Ксении, влил в себя не меньше двух стаканов виски. — А может, нам уже хватит?
— Ну, я еще, правду сказать, не начинал, а вы сами решайте. Как только появится полиция и сыскари — все, дело пропало. Проверка документов, обыск, дача показаний… Далее по сценарию. И — «Встать! Суд идет!».
Люди, находившиеся в фойе, после объявления Купряшина оставались — и это невероятно удивило Ксению — почти неподвижными, и было непонятно: то ли их так заворожила просьба председателя жюри, то ли они также разными путями узнали о смерти Горчаковского и теперь, в оцепенении, обдумывали происшедшее.
Вдруг снизу от дверей пошел шум, коротко и с достоинством прозвучал собачий рык.
— На помощь жегловым и шараповым приехали глазычевы! — вздохнул Беркутов. Достал телефон и посмотрел время. — Может, и успею на поезд.
— Надо оказаться среди первых на выход! — сказал Трешнев. — Чтоб шмон с нас начали.
— Но суетиться тоже не будем, — заявил президент, не прерывая процесса очищения тарелок от яств. — Они к суете относятся нервно.
— В конце концов, — возмутился Беркутов, — я им покажу билет! У них на торжественных церемониях лауреатов лущат, а я должен убытки нести! Я билет, между прочим, на свои деньги покупал и собираюсь не на крейсер «Аврора» любоваться, а в рукописном отделе Пушкинского дома работать!
— Кстати, — оживился Трешнев, — скоро ведь объявят лауреатов премии «Пушкинский Дом»! Господа, вы запланировали себе это мероприятие?
— Сейчас возьмут с нас подписку о невыезде, и все огребем в достатке, — произнес дальновидный Ласов. — А десерт был?
— Леша, в нашем возрасте уже не надо увлекаться углеводами! — наставительно сказал Трешнев. — Кушай фрукты!
— Меня от волнения всегда тянет на сладкое, — признался президент.
Мимо них уверенно-неспешным шагом прошли три человека в штатском с золотистой собакой на поводке.
— Дамы и господа! — вновь сверху на их головы понесся голос Купряшина. — К глубокому прискорбию, наша встреча омрачена трагическим происшествием, которое потребует вмешательства работников соответствующих органов. Просим всех отнестись к процедурам с пониманием.
Затем невидимый Купряшин объяснил, что для проведения следствия будут зарегистрированы все, кто находится в здании, и при необходимости досмотрены личные вещи.
Боковым зрением Ксения заметила, что после этих слов кое-кто за соседними столиками стал потихоньку выкладывать нечто из сумок и карманов.
Регистрация не займет много времени, продолжал наставлять Купряшин. Нужно приготовить паспорта или другие удостоверения личности и пройти к одному из двух столов, которые будут установлены у лестниц, ведущих на выход.