- У тебя было романтическое прошлое, - усмехнулся муж.
Она метнула на него грозный взгляд:
- Что ты хочешь этим сказать?
- Ничего. Просто я прошу тебя не повторять подобных экспериментов. Ни в Риме, ни в Минеральных водах.
- Постараюсь, - она поднялась из-за стола, - до свидания. Я иду в номер.
Следом за ней поднялась Клавдия. Мужчины остались вчетвером.
- У женщин свои проблемы, - пробормотал Леонид.
- А ты свои проблемы решил? - неожиданно спросил Марк.
- Стараюсь, - попытался улыбнуться Леонид. - Ты знаешь, как сейчас тяжело...
- Плохому танцору всегда что-то мешает, - жестко заметил Марк. Екатерина мне говорила, что ты вечно хнычешь, как баба. Веди себя достойно. Чего ты у нее все время денег просишь...
Леонид побледнел, посмотрел по сторонам, словно ища поддержки у Обозова и Дронго, и умолк глядя в тарелку. Но уши у него горели, будто родственник надрал их самым бесцеремонным образом.
- Вот так и живем, - подвел итог Марк, снова взглянув на Дронго. - А вы раньше бывали в Риме?
- Да, - кивнул Дронго, - я хорошо знаю город.
- А я не очень, - ответил Марк. - Обозов, поднимись наверх к портье и уточни, когда будет машина с водителем и переводчиком. Чтобы не опаздывали. Сам знаешь, какой у Кати характер.
Обозов, так и не сказавший ни слова, молча встал из-за стола. Когда он шел к лестнице, чтобы подняться на следующий этаж, где находился холл отеля, Марк провожал его долгим взглядом.
- Они не опоздают, - быстро сказал Соренко, - в таком отеле обслуживание на уровне.
- На каком уровне? - насмешливо спросил Марк. - В Испании, в пятизвездном отеле, у нас чемодан пропал. Сейчас везде одинаковый уровень. Ничего особенного.
- Это один из лучших отелей Рима, - сказал Леонид.
- Знаю. Я ведь сам предложил здесь собраться. Мы были в этом отеле в прошлом году, и мне он понравился. Но все равно проверить нужно.
Дронго допил свой чай и теперь терпеливо ждал, когда наконец Лабунский поднимется. Тот словно раздумывал. Наконец он встал и пошел к лестнице. Следом потянулся Соренко. Дронго догнал Марка у лестницы.
- До свидания, - кивнул он Лабунскому.
- Увидимся вечером, - напомнил ему Марк.
Дронго поднялся в холл и обнаружил сидевшего в баре Уорда Хеккета. Дронго подошел к нему и без приглашения сел на диван рядом с ним.
- Уже позавтракали? - осведомился Хеккет. - Вы изменяете своим привычкам, Дронго, обычно вы не просыпаетесь так рано.
- Я же не проснулся в шесть утра, - заметил Дронго, - сейчас уже почти одиннадцать.
- Ну да. Вы случайно спустились вниз? Или на вас произвела впечатление супруга Лабунского?
- У вас бурная фантазия, Хеккет, я всегда это замечал.
- Значит, она вам не понравилась. И вы случайно оказались рядом с ними за завтраком?
- Не случайно. Я спустился вниз, и Лабунский пригласил меня за их стол. Оказывается, его помощник поведал им разные истории в стиле Пуаро. Я иногда удивляюсь, с какой охотой люди верят в невероятные истории. Кстати, переговоры у вас сегодня?
- Да, сегодня. Я жду сеньора Лицци и представителей компании. Не хотите присоединиться?
- Вы все-таки считаете, что я здесь для того, чтобы принять участие в ваших переговорах? Вы умрете от язвы желудка, Хеккет, это я могу вам обещать. Постоянная подозрительность приводит к нервным срывам и тяжелым заболеваниям. Я уже вам объяснил, что оказался здесь случайно. Хотя должен признаться, что эти люди по-своему интересны. Там каждый сам за себя и не любит остальных.
- Как и везде, - усмехнулся Хеккет. - Вы меня иногда удивляете, Дронго. Такой идеализм при вашей профессии. Мне казалось, что вы уже могли привыкнуть к тому, что люди порочны по своей натуре и в жизни каждый борется только за себя.
- Это не люди порочны, а у вас порочная философия, Хеккет, - сказал Дронго, поднимаясь с дивана. - Надеюсь, переговоры пройдут успешно. И завтра я все равно улечу из Рима. Кстати, Лабунский пригласил меня сегодня на ужин. Полагаю, вы опять будете меня подозревать в тайном сговоре с Лабунским.
Он обошел диван и прошел через холл. С левой стороны от входа в отель находилась стойка консьержа, рядом кабины трех лифтов, откуда можно было подняться в отель. За стойкой консьержа находились телефоны-автоматы, откуда могли позвонить гости, приезжавшие в "Хилтон".
Дронго шел к лифту, когда услышал негромкий голос. Кто-то говорил по-русски. Голос был незнакомым, однако Дронго услышал имя Марка Лабунского.
- Переговоры пройдут сегодня, - негромко говорил незнакомец. - Кажется, он готов пойти на уступки. Но мы можем договариваться только до определенного уровня. Не более десяти процентов. Нет, на двенадцать он не согласится ни при каких условиях.
Дронго сделал шаг и посмотрел на говорившего, который стоял к нему спиной. Он узнал Обозова. Дронго сделал шаг назад и вошел в кабину лифта.
"Какой он, однако, разговорчивый", - подумал Дронго, направляясь в свой номер.
Приняв душ, он переоделся и снова спустился вниз. В холле он столкнулся с уже знакомыми женщинами. На Екатерине был легкий светлый брючный костюм, на ее двоюродной сестре - шелковое бежевое платье. Дронго подумал, что в такую жару лучше не носить шелка.
- Господин Дронго, вы тоже собираетесь в город? - чуть насмешливо спросила Лабунская.
- Да, - кивнул Дронго. - Говорят, открылась выставка Сальвадора Дали. Я специально задержался в Риме на один день, чтобы попасть на нее.
- Как интересно, - сказала Лабунская, оглянувшись на свою сестру. Может, вы возьмете нас с собой? Машина уже ждет, и мы могли бы поехать в город вместе.
Клавдия нахмурилась. В ее планы явно не входило посещение музея. Скорее, она хотела пройтись по магазинам, чем тратить время на музеи. Дронго уловил тень, набежавшую на ее лицо.
- Конечно, - кивнул он, обращаясь к Лабунской, - но после музея у меня назначены важные встречи. Если хотите, мы поедем вместе, но потом я вынужден буду вас оставить.