- Это вроде того дня", когда дирижер вытащил меня из хора!
Мой первый восторг улегся, превратившись в уютное тепло удовлетворения. Не помню, чтобы я когда-нибудь чувствовал такое внутреннее согласие с жизнью.
Я рассказал ей о телевизионной передаче.
- Завтра? - спросила она, - Хорошо. Кажется, я свободна и смогу посмотреть. Ты ничего не делаешь наполовину, верно?
- Это еще только начало!
И почти поверил в это сам, До студии Джоан мы шли пешком. Был ясный свежий вечер. На темном небе холодновато светились звезды. Мы остановились у двери Джоан. Я посмотрел на нее, Это было ошибкой.
Темные волосы, растрепавшиеся во время прогулки, четкая линия шеи, ее грудь совсем близко от моей руки - все это безжалостно повергло меня в то смятение, с которым я боролся весь вечер.
- Спасибо, что пришла, - отрывисто сказал я. - Спокойной ночи, Джоан. Она удивилась:
- Разве ты не зайдешь выпить кофе.., или чего-нибудь еще?
- Чего-нибудь еще! Да! - Но я едва выговорил:
- Больше ни глотка, ни кусочка не могу проглотить. И кроме того, там... Брайан...
- Брайан в Манчестере, на гастролях, - ответила она. Но это была лишь информация, а не приглашение.
- А-а. Ну, все равно. Мне, пожалуй, лучше лечь спать.
- Ну что ж. - Ее это не трогало. - Прекрасный был обед, Роб. Благодарю! Она дружески положила мне руку на плечо и улыбнулась на прощанье.
Когда дверь захлопнулась, я отчаянно выругался вслух. Легче не стало. Я посмотрел на небо. Звезды продолжали мчаться по своим орбитам, равнодушные и холодные.
Глава 5
На студии Национального телевидения меня встретили, как говорится, в семействе Финнов, по разряду "Д.В.П." -"Довольно важная персона". Моя мать была знатоком, различавшим все оттенки между "О.В.П." и "Д.В.П.", и неизменно подмечала каждую деталь. Ее понимание передалось мне в очень раннем возрасте. Нынешнее удовольствие усиливалось оттого, что долгие годы я был "Н.В.П." ("Неважная персона").
Сквозь качающиеся стеклянные двери я попал в гулкий вестибюль и спросил у дежурной, куда мне идти.
- Не присядете ли? - предложила она, указав на стоящий рядом диван. Я сел. Она сказала по телефону:
- Мистер Финн здесь, Гордон.
Через десять секунд из коридора появился веснушчатый молодой человек с видом преуспевающего служащего.
- Мистер Финн? - широким жестом протянул он мне руку в белоснежной манжете с золотой запонкой. - Рад с вами встретиться. Я помощник режиссера Гордон Килдер. Морис в студии. Предлагаю пойти наверх и перед началом выпить по стаканчику.
В небольшой безликой приемной на столе стояли бутылки, стаканы и четыре тарелки со свежими, аппетитного вида сандвичами.
- Что вы будете пить?
- Спасибо, ничего.
Это его не обескуражило.
- Тогда, может быть, после? - Он налил в стакан немного виски, добавил содовой и, улыбаясь, поднял:
- Желаю удачи. Вы впервые на телевидении? - Я кивнул. - Самое главное естественность. - Он взял сандвич с чем-то розовым внутри и звучно откусил.
Открылась дверь, и вошли еще двое. Мне они были представлены как Дэн такой-то и Пол такой-то. Одеты чуточку менее тщательно, чем Гордон Килдер, которому подчинялись. В свою очередь они вгрызались в сандвичи и, наполнив стаканы, тоже пожелали мне удачи и тоже посоветовали держаться естественно.
Наконец появился оживленный Морис Кемп-Лор, ведя на буксире двух ассистентов в спортивных куртках. Он приветствовал меня, горячо пожав руку.
- Ну, дорогой друг, рад видеть вас здесь. Гордон поухаживал за вами? Ну и хорошо. А что вы пьете?
- Пока ничего, - ответил я.
- Да, может, потом? Вы получили мои вопросы? Я кивнул.
- Ответы обдумали? Ну и прекрасно. Гордон всучил ему доверху налитый стакан и предложил сандвичи. Ассистенты позаботились о себе сами. Я сообразил, что угощение, предназначавшееся для посетителей, было, вероятно, их основной едой по вечерам.
Кемп-Лор взглянул на часы и вышел первым. За ним Гордон, потом Дэн и Пол, удивительно похожие друг на друга. Из коридора донесся голос Кемп-Лора. Он говорил с кем-то, кто отвечал резким гнусавым тоном. Я лениво подумал, кто бы это мог быть и знаю ли я его. У двери Кемп-Лор почтительно отступил, пропуская вперед второго гостя. У меня сразу испортилось настроение. Выставив животик и роговые очки, мистер Джон Баллертон разрешил ввести себя в комнату.
Кемп-Лор представил ему служащих телевидения.
- А с мистером Робом Финном вы, несомненно, знакомы?
Баллертон холодно, не глядя мне в глаза, наклонил голову. Очевидно, его еще мучило воспоминание о том, что я видел около тела Арта.
В маленькой студии хаотически протянулись по полу спутанные кабели телевизионных камер. На небольшом покрытом ковром возвышении стояли три низких кресла и кофейный столик с тремя чашками, молочником, сахарницей и тремя пустыми дутыми коньячными бокалами. А также серебряный портсигар и стеклянные пепельницы.
Кемп-Лор подвел меня и Баллертона к этому сооружению.
- Мы хотим, чтобы все выглядело как можно менее официально, - пояснил он. - Будто мы только что отобедали, а теперь беседуем за кофе, коньяком и сигарами.
Он попросил Баллертона сесть в кресло слева, а меня - справа и занял место между нами. Прямо против нас, чуть сдвинутый в сторону, темнел монитор с выключенным экраном. Батарея камер, установленных полукругом, угрожающе нацелилась на нас черными линзами.
Гордон и его ассистенты проверили свет, который потряс нас своей слепящей силой, пока мы разговаривали неестественными голосами, сидя над пустыми чашками. Убедившись, что все в порядке, Гордон подошел к нам:
- Вам всем нужно подгримироваться. Морис, вы займетесь собой сами?
А нас с Баллертоном он повел в маленькую комнатку, где две девушки в розовых халатиках встретили нас, улыбаясь.
- Это не долго, - щебетали они, втирая тон в наши физиономии. - Чуть-чуть положить тени под глазами... Теперь попудрить... - Ватными тампонами они тщательно сняли лишнюю пудру, - Вот и все.
Я глянул в зеркало. Грим смягчил кожу и сгладил черты лица. Но мне это не очень понравилось.
- Грим нужен для того, чтобы выглядеть нормально, - объяснила гримерша, Иначе вы будете казаться больными.