Рома не сможет больше получить диплом, как и миллионы студентов по всему миру, потому что нет больше университетов. Он никогда не сможет жениться — не работают ЗАГСы. Возможно, у него не будет детей, ведь девушку найти сейчас тоже было определённой трудностью. Вскоре ему придётся забыть, какой на вкус шоколад, как пахнут мандарины и сколько стоит килограмм риса, которого он больше никогда не увидит. Про Лизу в этом плане особо никто не думал — повзрослев, она вряд ли будет помнить мирную жизнь. Если вообще выживет.
Шёл завтрак. Все разбирали свои сухие пайки. В столовой стоял гул ровно до того момента, пока в неё не вошёл Фоменко. Майор не видел смысла произносить длинную и пылкую речь, пытаться подтолкнуть людей на что-либо, поэтому, без прелюдий, спросил:
— Кто едет в город?
Здесь действовало одно простое правило относительно вылазок. Сначала вызывались добровольцы, а после, если их было недостаточно или не было вовсе, Фоменко подписывал людей на это дело принудительно. Как правило тех, кто дольше остальных не дышал свежим воздухом. На этот раз вызвались сразу трое, одним из которых был Роман. Четвёртым майор назначил Михайлюка.
Так повелось, что со старожилами новички общались немного, в основном строго по делу. По большей части друг с другом им было неинтересно, а самое горячее обсуждение закончилось на рассказах о том, как группе довелось выживать на поверхности: откуда каждый из них, как встретились и куда держали свой путь. Главным в этом всём было то, что ни слова солдаты не услышали про особые таланты выживших.
Дорога была спокойной и тихой. Шумел лишь лёгкий ветер и двигатель старого, но бодрого УАЗика. Молчали все, в том числе и рации. По прибытию в город транспорт припарковали под торговым центром, а сами разделились на две группы, войдя вовнутрь. Роману достался Михайлюк.
Заражённые за то время, что Коршунов сидел в бункере, явно изменились. Если раньше они готовы были бежать вслед за машиной, то сейчас лишь лениво на неё оборачивались, словно осознавая тот факт, что эта цель им не по зубам. Говоря про зубы, можно отметить, что зомбированные начали друг друга пожирать. Делали это они, судя по всему, довольно гуманно — перед тем как вскрыть кому-то брюхо своими острыми зубами, они убивали жертву. Также по той части пути, которая пролегала уже по городу, Рома заметил много трупов животных — они были обглоданы до костей. Молодому человеку становилось от этого противно.
Внутри торгового центра зомбированные ходили в гордом одиночестве. Их было немало, но друг с другом они не взаимодействовали. Как и свои собратья, что пассивно реагировали на машину, эти тоже сначала приценивались. Непонятно было, что ими двигало теперь: остатки разума или новые его же проблески. Они либо пытались безуспешно подойти со спины, либо, рассматривая автоматы, что-то бурчали себе под нос. В любом случае, было заметно, как заражённые начинают группироваться. Роме всё это время было не по себе. Приятно, конечно, что его никто не трогал, но мерзкая тревожность не отпускала и лишь усиливалась, когда он вспоминал о своих немногочисленных контактах с этими странными существами.
Интереса ради Коршунов решил попытать удачу. Он попробовал взять одного из заражённых, что выглядел среди остальных наиболее мёртвым, под контроль, но ничего не вышло. Последовало лёгкое разочарование. Судя по всему, эволюционировали только способности заражённых, но никак не Ромины. Но результат всё же последовал: сразу несколько зомбированных одарили молодого человека своим пустым взглядом.
Увидев книжный магазин и разбив прикладом стекло на одной из витрин, Роман прошёл вовнутрь. Михайлюк следовал за ним. Молодой человек посветил фонариком вверх — вывески под потолком были на месте. Увидев среди них золотые слова «учебная литература», Коршунов направился в том направлении. Михайлюк, стараясь для той же маленькой дамы, нашёл отдел с канцелярией. Он скинул в рюкзак с полок несколько тетрадей и блокнотов, ручки с карандашами и какой-то плоский пенал под всё это хозяйство. В качестве финального штриха он взял две разукрашки, тематику которых не смог полноценно рассмотреть в темноте.
Направлять к выходу из магазина, Роман заметил огромную витрину с настольными играми. Это была его страсть. Колоды для мафии и имаджинариума, монополия, эволюция… Он с радостью забрал бы всё, но место действительно было ограничено. Молодой человек схватил несколько разных колод и распихал их ко карманам, даже не сдувая с них пыль. Зачем всё это? Чтобы не сойти с ума от заучивания одних и тех же книг.
Глухой очередью вдали прогремели выстрелы. Затем раздался крик, но и тот быстро стих. Роман со своим спутником оглянулись. Их посетила одна и та же мысль: а могут ли они помочь? Одна лишь догадка о том, что вскоре их самих настигнет смерть, заставила их ринуться к машине. Но тщетно: путь уже преграждала целая орда зомбированных, пробиться сквозь которую было нереально. Назад пути не было, а отстреливаться можно было даже не пытаться.
Однако зомби не атаковали. Они неразборчиво бормотали себе что-то под нос, а со временем начали расступаться, словно пытались организовать проход. И вскоре показался он. Худощавый, высокий, в обтрёпанной одежде, седой. Мёртвый, но Роме неподвластный. Он был по природе таким же, как и все, но почему-то имел над ними явное превосходство.
Он подошёл вплотную к Коршунову, игнорируя факт наличия его спутника. Стоило молодому человеку сделать вдох, как в нос ударила трупная вонь. Безумно страшно было и до появления седовласого, но теперь это мерзкое чувство перешло на новый уровень: оно парализовало. Всё тело Романо обдало мертвецким холодом, он весь покрылся мурашками. Ноги казались ватными. Молодой человек не мог ни пошевелиться, ни что-либо сказать. Страшно было даже вздохнуть.
— Ты… — вдруг захрипело жуткое создание. — Нас…
Было видно, что говорить ему было тяжело. На лице его выступали и без того заметные чёрные вены, иссохшие руки были сжаты в кулаки. Роме казалось, что он привёл эту толпу сюда за собой.
— Дать, — так же хрипло продолжал зомбированный.
Михайлюку казалось, что его собственные зрачки расширены от страха настолько, что покрыли собой всё глазное яблоко целиком. Он крепко сжимал автомат, сохраняя в себе сковывающее ощущение, что ели он решит пошевельнуться, то лишь приблизит свою кончину. Тело казалось каменным, мышцы словно застыли.
— Жизнь, — наконец закончил седовласый.
Роман опешил. На какой-то миг ему стало легче, ведь зомбированный замолчал, но, когда он же протянул руку вперёд, молодому человеку от ужаса хотелось орать. От вида разлагающейся, но в какой-то степени живой плоти на голове, казалось, начинали шевелиться волосы. Остальные зараженные до сих пор никак не реагировали ни на него, ни на Михайлюка.
— Даю жизнь? — наконец набрался смелости переспросить Рома, хоть и прекрасно понимал, о какой его небольшой особенности пытается сказать незнакомец.
— Покажи, — захрипел в ответ седовласый.
— Мне нужно тело, — Коршунов был напряжен настолько, что непроизвольно его руки задрожали.
— Там, — зомбированный указ на место, откуда буквально пару минут назад стреляли.
— Я что-то получу взамен? — молодой человек решил, что от попытки торговаться в сложившейся ситуации хуже уж точно не будет.
— Свобода.
— Согласен.
Толпа вновь медленно расступалась. Впереди волочился седовласый, следом Роман тащил почти бессознательного Михайлюка за руку. Практически сразу зараженные перекрывали за ними проход. Коршунов понимал, что оставлять свидетеля в живых было бы довольно глупо, но вернись в бункер он один — полезут из всех щелей ненужные вопросы. Было действительно страшно, но почему-то сомнительная возможность выжить это гадкое чувство побеждала.