Младший брат, Серёжа, с воплем ломился в комнату. Фатима впустила его, после каких-то сумбурных объяснений собралась, и они пулей вылетели из дома, толком ничего с собой не взяв. Так скоро опустевшие улицы вызывали у девушки состояние, подобное шоку, но она старалась не поддаваться этому мерзкому чувству: она была обязана не показывать брату, что ей страшнее, чем ему.
У них получалось выживать. Серёжа в свои тринадцать был по комплекции выше и крепче Фатимы. В основном он опекал сестру, несмотря на то, что та была на пять лет старше. Он ценил её, заботился, как мог. Только благодаря нему они нашли убежище, добывали еду и воду. Казалось, установилась даже какая-то идиллия. Но ей не суждено было продлиться долго.
В один из пасмурных дней, которые сейчас уже не казались редкостью, под дом, где прятались Фатима и Серёжа, приехали какие-то люди на двух внедорожниках. Ни девушка, ни её брат высовываться не хотели. Наоборот, они даже спрятались, но найти их не составило особого труда. Люди оказались настроены враждебно. Над Сергеем они грубо подшучивали, Фатиме же были рады, ведь девушек, тем более действительно красивых, среди них не наблюдалось, а некоторые природные инстинкты требовали удовлетворения. И неясно, кому пришлось бы хуже: брату или сестре.
Прошли примерно сутки с тех пор, как последние члены семьи Карениных оказались взаперти. По-видимому, незнакомцы решили поживиться чем-то в небольшом посёлке, но что-то в определённый момент пошло не так. Все разом они засуетились, начали стаскивать всё уже сворованное в машины, собрались везти и брата с сестрой…
Сергей до последнего скрывал то, что верёвку ему удалось перерезать. Ловким движением он вырвал девушку из цепких лап бандитов, после чего выкрикнул одно лишь слово: «Беги!».
И Фатима бежала. Бежала, не оборачиваясь. Она понимала, что ничего не могла бы сделать и при огромном желании, ведь даже самый немощных из напавших мог легко её обезвредить. Но от чувства вины это не избавляло.
Добежать девушке удалось только до этой заправки, где её уже никто искать не стал бы. Она просидела здесь, забившись в угол, больше суток, пока Лиза не открыла дверь той кладовки, где и пряталась Каренина. Всю свою историю после ряда уговоров она поведала Марине, которая, в свою очередь, рассказала о себе и о компаньонах всё, что знала сама. Загадкой оставался только Рома. Никто, кроме Лизы, не знал, откуда он бежал, что он умеет, на какой специальности он учился и что из своего прошлого не может отпустить. После рассказа Константина о том, что творилось в деревне, Фатима и вовсе побаивалась к нему подходить. Даже в тот момент, когда ей пришлось присмотреть за ним, девушка сидела как можно дальше от него. Однако что-то не давало ей покоя.
Сам Коршунов постепенно приходил в себя, но нить его воспоминаний оборвалась на моменте спуска с холма. Разумеется, постепенно осколки его памяти собирались в одно целое, но не боялась его теперь только Лиза. Неприятно было осознавать, что лагерь разбился на две половины.
Первая состояла только из Лизы и Ромы. Горева относилась к молодому человеку как к старшему брату, если не как к отцу. Он доверяла ему и откуда-то знала, что живыми он манипулировать не способен. А даже если и мог бы, то никого из их компании не тронул. Коршунов ответно доверял девочке, ведь она и так знала куда больше, чем остальные. Для него многое значило её молчание.
Вторая сторона — это Марина с Константином. Когда женщина почти готова была переметнуться в первый лагерь, Широков банально испугался молодого человека. По большей части, мужчина жил прошлым, а прошлое его состояло из людей, готовых друг друга предать.
Одна Фатима не знала ничего. Она не могла быть уверена в том, что все здесь говорят правду, ведь люди эти были ей незнакомы. Девушка опасалась Константина, ибо казался он ей человеком крайне негативным. Марина создавала впечатление интриганки и личности бескомпромиссной, а такие у Карениной не вызывали доверия. Одна только Лиза виделась девочкой открытой, но её тесные отношения с Романом отпугивали. Собственно, о последнем, о Коршунове, Фатима ничего сказать не могла. Молодой человек оставался закрытой книгой, но, несмотря на это, девушка признавала, что «внешнюю» симпатию у неё он вызывал.
— Как ты? — уже вечером интересовалась Лиза, разрисовывая пол рядом с Романом угольком.
— Ужасно, — честно признался он.
— Что-то болит? — девочка, казалось, расстроилась.
— Голова. И тело ломит. Немного, — Коршунов улыбнулся. — Не переживай за меня. Тебя-то хоть не обижали?
— Всё хорошо, Рома, — она улыбнулась в ответ и отложила уголёк, запачкав чернотой пальцы. — Кушать хочешь?
Фатима наблюдала за всем стоя у двери. Что-то вызвало на её лице неожиданную блаженную улыбку. Хотелось сделать шаг вперёд, подойти, но было страшно. И, всё-таки пересилив себя, она решилась. Неуверенно девушка вошла в помещение. Чем ближе она подходила к Роме, тем меньше и реже становились её шаги. В конечном итоге она остановилась рядом с Лизой, а после присела на пол напротив молодого человека. Всё внимание теперь было приковано к ней. Горева, вновь продемонстрировав свою улыбку, поднялась на ноги и направилась к Марине, чтобы попросить еды, а Фатима принялась разглядывать Коршунова вблизи.
— Почему тот мужик так тебя боится? — прямо спросила она.
— Хотел бы я знать, — Рома пожал плечами, стараясь рассмотреть лицо девушки в темноте.
— Он сказал, что ты некромант, — Каренина обняла ноги и положила подбородок на коленки, продолжая смотреть на нового знакомого. — Что же ты натворил?
— А они тебе ещё не рассказали?
— Рассказали, — девушка сделала глубокий вдох. — Но я хочу услышать это от тебя.
Фатима села на коленки, достала из кармана складной ножичек, что подарил не так давно ей брат, после чего подползла к рукам Романа. Он прекрасно понимал, к чему идёт дело, поэтому попросил только поосторожней быть с верёвкой: она ещё может пригодиться. Кивнув в ответ, девушка надрезала только узел, развязать который было невозможным.
Освободившись, Коршунов скрутил верёвку в клубок и отдал Фатиме, спрятавшей все это чудо, в том числе и ножик, в карман. Неимоверной радостью для Романа было наконец-то встать и немного размяться. Он уже было начал думать, что этого уже никогда не сделает, а так и останется навечно сидеть на привязи.
— Я не доверяю им, — честно призналась Каренина. — Мужик выглядит так, будто первоклассниц всю жизнь насиловал, а Марина… Она просто сама по себе человек гадкий. Но если они тебя так боятся, значит, на то должны быть причины.
— Давай отойдём?
Фатима вновь кивнула в ответ. Выйдя из комнаты, она направилась к выходу с заправки. Рома поковылял следом.
Ночь была ясной: миллионы разноцветных звёзд разукрашивали небо своим мерцанием, неполная Луна освещала пустые дороги с брошенными автомобилями. Не было ни единого облачка. Девушка забралась в салон пустого внедорожника, на заднее сидение, после чего рядом с ней присел и Коршунов.
— Не вижу смысла мёрзнуть на улице, — Каренина улыбнулась. — Так что, расскажешь?
— Это они меня некромантом назвали? — Рома обнял переднее сидение, не отводя взгляда от новой знакомой. — Серьёзно?
— Не совсем. Это уже моё слово. А так Константин… Он же Константин, да?
— Да.
— Так вот. Он рассказывал, что вы с ним влезли в какой-то дом, когда от зомбированных убегали, ты уснул, они, зомби то есть, в дом забрались. Он пытался зараженных перебить, но их слишком много было. А потом они к тебе полезли. Одного он убил, а за вторым не уследил. Схватил его, по-моему, за шиворот, — девушка весьма оживленно дополняла свой рассказ жестами, что понравилось Коршунову. — А потом, говорит, ты проснулся. И воскресил того зомбированного, которого Константин убил, заставил тот труп себе подчиняться, отвлёк другого зараженного. Когда оба зомбированных стали совсем «трупами», ты тоже сознание потерял.